– Отлично, – все так же сдержанно резюмировал Войтех. – Будем считать, что договорились.

Он замолчал, и в машине снова повисла тишина, но на этот раз такая напряженная, что, казалось, даже воздух был наэлектризован. Саша нервно кусала губы, не зная, как себя вести дальше. Наверное, ей сейчас лучше было промолчать, но она никогда не откладывала проблемы на потом, поэтому повернулась к Войтеху, чтобы видеть его лицо, и спросила:

– Войтех, что происходит? Я что-то не то сказала или не то сделала?

– Нет, с чего ты взяла? – он нахмурился и на несколько секунд отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на нее.

– С тех самых пор, как мы приехали на озеро, ты старательно меня избегаешь. И сейчас готов был даже с Невом ехать, хотя прекрасно знаешь, как он водит, только бы держаться от меня подальше.

– С чего ты взяла, что я тебя избегаю? – поинтересовался Войтех с вежливой улыбкой. – Во-первых, я с тобой еду. Во-вторых, если я не предложил тебе сразу поехать со мной, это еще ничего не значит. Я просто забыл, что ты тоже водишь машину, вот и все.

Он постарался сказать это как можно спокойнее, как будто правда не понимал, о чем она говорит, но напряженный тон и неестественно прямая спина выдавали его. У него не всегда получалось умело врать.

– Ну конечно, – хмыкнула Саша. – Ты делаешь это постоянно вот уже третий день. Послушай, Войтех, – она вздохнула, борясь с желанием прекратить разговор и сделать вид, что поверила ему. После тяжелой ночи отчего-то очень хотелось поступить именно так, хотя она и видела, что он лжет. – Если я что-то сделала, просто скажи, я попытаюсь это исправить. Если я тебя обидела, скажи чем, чтобы я этого не повторяла, потому что, я тебе уже говорила, я не хочу делать что-то неприятное тебе. Но во всех этих играх в угадайку я никогда не была сильна.

– Ничего ты не сделала, ничем ты меня не обидела, – пробормотал Войтех, понимая, что выбранная им тактика с громким треском провалилась. Может быть, он и хотел немного дистанцироваться от Саши, но обижать ее он не собирался. И как теперь себя вести и что говорить, не очень-то понимал. Голова после бессонной ночи отказывалась соображать. К счастью, они уже подъезжали к деревне, а там и до озера было недалеко. – Мне кажется, сейчас не лучший момент об этом говорить. Мы оба устали, раздражены, а нам сегодня еще многое надо сделать.

– Ладно, – кивнула Саша, признавая его правоту. – Но мы еще вернемся к нашему разговору до отъезда, хорошо? Потому что я не люблю недомолвки. Какая бы ни была правда, я хочу ее знать.

– Хорошо, – сдержанно пообещал Войтех, надеясь, что она забудет об этом разговоре.

Через пару минут они подъехали к своему домику. Войтех остановился и заглушил мотор, протянул Саше ключи.

– Свари себе и остальным кофе, ладно? – предложил он. – Мне кажется, он вам там еще пригодится. И еды с собой возьми какой-нибудь.

– А ты не зайдешь? – удивилась Саша, забирая у него ключи. – Тебе кофе тоже не помешал бы. До Смоленска больше ста километров.

– Я зайду за образцом крови, но позавтракаю уже в городе, когда найду лабораторию, не хочу задерживаться.

Саша несколько мгновений смотрела на него, затем молча вышла из машины и направилась к дому. Он опять это делал. Опять старался не оставаться с ней наедине дольше, чем было необходимо. Еще не было и семи часов, вряд ли какая-нибудь лаборатория в Смоленске в субботу откроется раньше десяти, он вполне мог успеть позавтракать дома. Но ведь тогда пришлось бы терпеть ее общество некоторое время.

В глубине души она ожидала обнаружить распахнутые двери и следы ила и водорослей на полу их домика, но ничего такого не было. Дверь оказалась тщательно заперта, внутри было тихо и темно. Войдя в дом, Саша сразу же скрылась в ванной, чтобы вымыть руки и дать Дворжаку время уйти.

7 июля 2012 года, 13:49

оз. Сапшо, Смоленская область

Прежде чем отпустить Лилию домой, врачи провели самое тщательное обследование, какое только позволяла местная лаборатория в субботу. Они так и не смогли обнаружить причину ее состояния, поэтому выписывать раньше понедельника не хотели. И только клятвенное заверение Саши, что она врач и будет за ней присматривать, смогло решить проблему.

Еще до того, как их пустили к Лиле, было решено ни о чем ее пока не расспрашивать. Ей стало гораздо лучше, но выглядела она все еще бледной и немного растерянной.

Домой они вернулись уже ближе к часу дня, но там все еще было пусто. Ваня сразу отправил сестру спать. Та сначала пыталась сопротивляться, но действие успокоительных, которые ей дали в больнице, позволило ему довольно быстро уговорить ее немного отдохнуть. Хотя бы до возвращения Войтеха.

– Кстати, а куда он делся вообще? – поинтересовался Ваня, прикрывая дверь комнаты, чтобы не тревожить Лилю, но слышать, если ей что-то понадобится.

Нев в это время по обыкновению готовил не то сильно запоздавший завтрак, не то уже обед, Саша что-то искала в ноутбуке.

– У него появилось срочное дело в Смоленске, – уклончиво ответила она, не отрываясь от дела.

Ваня не успел больше ничего спросить: во дворе послышался шум мотора. Войтех был утомлен своей поездкой, но вполне доволен ею. Заметив рядом с домом машину Вани, он понял, что все благополучно вернулись из больницы. Значит, с Лилей все в порядке. С души словно свалился огромный камень. Он вошел в дом, почему-то немного опасаясь снова встречаться с Сашей.

– Всем привет, – поздоровался он. – Как дела у Лили?

– Жива, – хмуро ответил Ваня.

Саша тоже оторвалась от ноутбука и повернулась к Войтеху, пытаясь по выражению его лица понять, что показал анализ крови.

– Ее накачали успокоительными, немного прокапали, и теперь с ней все в порядке, – пояснила она. – А у тебя какие новости?

Нев и Ваня переглянулись.

– Ты была права, – просто ответил Войтех. – Это ЛСД. Ее кто-то отравил. Ничего аномального… Кофе есть? – с надеждой спросил он, садясь за стол.

– Я сейчас сварю, – охотно вызвался Нев.

– То есть как ЛСД? – не понял Ваня. – И что значит, «ты была права»? – он посмотрел на Сашу. – Что вообще происходит?

– Когда мы нашли Лилю в лесу, то, что она говорила, показалось мне странным, – принялась объяснять та. – Она утверждала, что за ней гонятся призраки, но я никого не видела. Я подумала о галлюцинации. И, судя по всему, она видела примерно то же, что и Светлана пять лет назад, уж очень похожими были описания. Галлюцинация должна быть чем-то вызвана, да и Лиля сама подозревала, что полиция находила в крови жертв какое-то вещество. И я предположила наркотик. Это странное описание: горькие призраки, соленый страх – это как вкусовая синестезия. Подобное обострение чувств характерно именно для ЛСД. И потом, в машине, где было достаточно светло, Лилины зрачки были сильно расширены. Мидриаз – один из основных признаков употребления этого наркотика.