— Питер Мазовецкий, инспектор технологического надзора концерна «Элко», — представился Камерон и, указав на телохранителей, добавил:

— А это мои коллеги… Ну, не будем вам мешать, мистер Крамус. Работайте.

— Да, Крамус, работай, и вот тебе новые ботинки, — сказал доктор Фельдмарк, кладя на стол спортивные туфли. — Размер вроде твой, так что ходи в лаборатории только в них.

— Спасибо, доктор.

Фельдмарк с Камероном покинули помещение и в сопровождении телохранителей двинулись дальше.

— Доктор, а почему на нем такие ужасные ботинки?

— Он живет в трейлере за городом и добирается издалека, поэтому обычно приходит грязный.

— Выходит, он беден?

— Беден, — подтвердил Фельдмарк.

— Ну так давайте снимем ему квартиру в городе, дадим денег, чтобы он ни в чем не нуждался.

— Нельзя этого делать, мистер Камерон.

— Почему?

— Потому, что с новыми возможностями у него появятся новые интересы, он захочет водить домой девушек, ходить с ними в рестораны, потребует дать денег на машину. Если бы мне в свое время кто-то дал на все это денег, уверяю вас, мистер Камерон, я бы никогда не стал доктором Фельдмарком.

— Ну, может быть, вы и правы…

— Прав, увы, — вздохнул доктор. — Но здесь он хорошо устроен. У него есть уголок в лаборатории, где он может поспать или даже переночевать, если потребуется. Там же холодильник, полный продуктов.

— То есть вы все же даете ему какие-то послабления?

— Только в пределах лаборатории, мистер Камерон. Лаборатория у него должна ассоциироваться с домом. Все лучшее для него — только в лаборатории.

Камерон удивился, как далеко и широко видит доктор. Получается, не он один использует людей себе на пользу без их ведома.

Гости поднялись в лифте на четвертый этаж, где доктор Фельдмарк провел их через еще один пропускной пункт, а затем, неожиданно для гостей, они попали на небольшую трибуну спортзала, в котором проходил матч по футболу между двумя командами по семь человек.

Спортсмены были разгорячены игрой, их футболки пропитались потом, однако даже беглый взгляд отмечал специфическую помятость лиц, которая образовывалась при длительном употреблении алкоголя.

— Что это? — спросил Камерон. Доктор улыбнулся, он ожидал этого вопроса.

— Это бывшие бездомные, которых мы собрали по району, предоставили им кров и еду, но за это запретили пить. Только спортивные игры, только лечебная гимнастика и чтение. Надо сказать, что из всего перечисленного спортивные игры им нравятся больше всего.

— А какой смысл?

— Смысл в том, мистер Камерон, что я хочу подобрать недорогое сырье для нашей программы. А если с бездомными все получится, у нас появится доступ к почти бесплатному ресурсу.

— Вижу, что не прогадал, когда отдал это направление в ваши руки, доктор Фельдмарк.

— Благодарю за доверие. Кстати, идея использовать бездомных пришла в голову нашему Крамусу. По дороге домой он часто видел этих несчастных, предоставленных самим себе, и подумал, что это можно как-то использовать.

После посещения спортивного зала доктор Фельдмарк повел Камерона в другое крыло этажа, где не было огромных помещений и рабочие лаборатории больше напоминали сервисные центры по ремонту электронной аппаратуры.

В одной из них доктор предложил гостям присесть на стоявшие у стены стулья, а сам переговорил с одним из сотрудников и присоединился к Камерону.

— Что сейчас будет? — спросил тот.

— Небольшая демонстрация наших успехов, — ответил тот, таинственно улыбаясь. Телохранители Камерона переглянулись и сели так, чтобы в случае чего быстро выхватить оружие. Все происходящее вокруг им совсем не нравилось.

Наконец появились двое сотрудников в белых халатах и с ними человек в синей фланелевой пижаме. По его лицу было понятно, что он принадлежит к категории бывших бездомных.

— Будь добр, Жак, подай мне стул, — сказал один из сотрудников.

Пациент взял стул и поставил рядом с сотрудником.

— Пожалуйста, сэр, — глухо произнес он и судорожно сглотнул.

— Будь добр, Жак, сообщи нам, как сыграли «Ноталь» и «Рамбурия»?

Пациент на мгновение закрыл глаза и ответил:

— 2:9, сэр. На протяжении всей игры у «Ромбурии» было игровое преимущество.

— Благодарю, Жак. А откуда ты взял эти сведения?

— Из архивного отдела спортивного сайта, сэр. Вы бы… Вы хотели бы узнать его название?

— Нет, благодарю, Жак, этого достаточно.

— А не дадите ли вы мне выпить, милостивые государи? — попросил пациент и снова сглотнул.

— Увы, мой друг, для тебя это в прошлом, — ответил ему сотрудник лаборатории.

— Но я настаиваю! Вы же мне обещали, это непорядочно! — заволновался Жак. Второй сотрудник коснулся его плеча каким-то прибором, и пациент сразу успокоился.

— Наши гости впечатлены твоими способностями, Жак. Не мог бы ты сообщить им, кто ты такой?

— С удовольствием, — произнес Жак, возвращаясь к прежним интонациям. — Я робот-слуга нового поколения, модели биостар.

— Благодарю тебя, Жак, и вас, коллеги! — произнес доктор Фельдмарк, поднимаясь со стула. Его сотрудники, словно артисты в цирке, склонились в поклоне, а затем увели Жака.

— Ну вот, мистер Камерон, этому лабораторному чуду пока две недели, и мы пытаемся сконструировать для него адаптер, который бы мог подавлять негативные позывы и оставлять в полосе пропускания только те навыки, которые нам нужны.

— Но, как видно, сделать это непросто? Ведь он вышел из повиновения?

— На раннем этапе исследований такое бывает, но вы еще не слышали, куда он нас посылал при первых демонстрациях, когда ему и ругательств было мало, поэтому рядом постоянно присутствовал охранник.

— А теперь он подобрел, что ли?

— Нет, он остался каким был, но нам удалось изменить настройки адаптера, и так, раз за разом, мы подавляем очередной негативный позыв, постепенно приводя его в норму.

— А что потом?

— Потом начнется выражение полезных навыков и функций. Например, если он немного рисовал, мы можем сделать из него неплохого живописца. Ну и так далее.

— А все остальное — я имею в виду, эту систему трубок для питания… Она у него уже есть?

— Нет, мистер Камерон, в этом нет необходимости, ведь это всего лишь экспериментальный образец. К сожалению, они имеют свой срок годности, по прошествии которого перестают адекватно реагировать на раздражители и становятся бесполезны.