Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понаблюдать? Вы ради этого меня среди ночи сюда тащили? — Иффридж терял самообладание.
— Не только. Я, хотел бы у вас одолжить кое-что.
— Что?
— Такую маленькую круглую вещицу, вы ещё через неё красную нитку продели и повесили на шею.
— Зачем это вам? — спросил Иффридж, ощупав таинственную таблетку, висящую на груди, о которой он давным-давно забыл.
Это был единственный прибор Великого правителя, которым он так и не воспользовался.
— Я учёный. Это для меня ценнейший экспонат! — ответил Айало, уставившись на грудь Иффриджа. — Что скажете?
Астроном поднял свои маленькие, сияющие хитростью глаза и принялся сверлить ими удивлённое лицо Иффриджа. Он не понимал, кто перед ним стоит. Худой, небритый и нестриженый старик, неопрятно одетый в старую мешковатую рубаху, создавал образ человека, безразлично доживающий свой век. Но его ясный ум и ловкость, с которой он носился по собственному дому-обсерватории — сбивали с толку.
— Скажу, что слишком мало вас знаю, чтобы предоставлять вам в пользование личные вещи.
— Право ваше! Изволите взглянуть на комету? Через три с половиной минуты она будет от нас на рекордно маленьком расстоянии, — предложил астроном, ничуть не смутившись отказом.
— Простите, я спешу. Я, пожалуй, пойду.
— Слушайте, это некрасиво! Уважьте старика! Каких-то пять минут, — настаивал астроном, пододвигая свой стул к Иффриджу.
— Хорошо, но вы ведь понимаете, что я лишь делаю вид, что мне интересно?
— Ничего. Держитесь крепче. Поднимаю!
Но едва Иффридж положил руки на подлокотники, как его крепко прижало ремнями к креслу. Он попытался вырваться, но ремни не поддались.
— Что ещё за шутки? Оливер сказал, что ты мне поможешь, а не в плен возьмёшь!
— Именно так. Я вас направил на конференцию, разве не помощь? — ответил профессор, пытаясь сорвать «таблетку» с шеи Иффриджа, который изо всех сил отбивался и пытался укусить помешанного астролога.
— А ну, руки убрал! — кричал Иффридж, одновременно пытаясь прочитать мысли астронома.
— Ладно! Ладно, вы сами напросились.
Как показалось, в тот момент профессор Айало прекратил попытки отобрать «таблетку». Но он, поняв, что не в силах справиться даже с прикованным к креслу противником, просто схватил со стеллажа какой-то тяжёлый прибор и поставил ультиматум.
— Либо ты угомонишься, либо я тебя ударю!
— Давай. Сил-то хватит?
Едва рот Иффриджа это промолвил, как резкий удар лишил его сознания. Какое-то время он, сквозь коматоз, чувствовал, как грубая старческая рука залезла к нему за пазуху и забрала «таблетку». Вскоре его мысли оборвались, и он окончательно утонул в глубоком чёрном океане.
* * *
В очередной раз Тарас Петрович проснулся среди ночи из-за кошмара. Вновь он бежал навстречу своей внучке, которая сгорала в пламени гигантского диска звезды. Он уже привык к ощущению чьего-то присутствия, но всё равно не мог заснуть. Старик встал прогуляться, чтобы избавиться от последствий кошмара и нагулять сон.
На Еве в этот период было время искрящих ночей. Планета, совершая оборот вокруг «Мамы», входила в небольшое межзвездное облако, в котором было множество молекул тяжёлых металлов. Они, попадая в атмосферу, со временем сгорали, оставляя после себя только короткую, едва заметную вспышку. Но благодаря их количеству, ночное небо превращалось в целое представление. В нём можно было разглядеть всё, что пожелаешь, стоило только захотеть.
— Невероятно красиво! — «услышал» Тарас Петрович, мгновенно поняв, что фраза оказалась в голове не через уши.
Он испуганно обернулся. Никого рядом не было. Ему стало не по себе, хоть он и привык к такому «общению» и продолжал верить в благие намерения местных жителей.
— Я здесь! — вновь прозвучал голос, но вокруг по-прежнему никого не было.
Ещё несколько раз Тараса Петровича кто-то окликнул, продолжая оставаться невидимым.
— Хватит со мной играть! — не выдержал старик. — Покажись!
— Я пытаюсь, — прозвучало в голове Петровича.
Внезапно на несколько мгновений появился силуэт мужчины, который тут же исчез. Потом вновь появился и опять исчез. Так продолжалось некоторое время, пока, наконец, удивлённый старик не обнаружил перед собой электронную версию Георгия.
— Здо́рово, правда?
— Долго учился? — поинтересовался Петрович, уже давно раздумывавший над возможностью освоить навык общения без слов.
— Да. Но я не для этого здесь. Хочу кое-что тебе рассказать. Я очень часто практиковался в телепатии. Находился рядом с вами, так как ваши мысли поддавались чтению легче. И как-то раз, мне удалось случайно «заглянуть» в мысли Ивраоскаря. Что, вообще, за имя такое?
Тарас Петрович осуждающе посмотрел на образ Георгия, но тот, не обращая внимания, продолжил:
— Ему плевать на твоё задание, ему плевать, спасёмся мы или нет. Он здесь только ради информации о второй планете, на которую полетели наши ребята. Там что-то невероятно ценное для него. Как только они вернутся, он сможет получить всё, что хочет.
— А что он хочет?
— Точно не знаю. Мне известно лишь, что больше всего он ждёт возвращения экипажа станции. Все эти «миссии» лишь повод оказаться здесь. Одним словом, никому неизвестно, что сотворит этот лингвист, когда получит то, что хотел.
— И что ты предлагаешь мне делать? Вывести его на чистую воду всё равно не получится, не убивать же его. Да и, честно говоря, я не очень-то тебе верю. Даже если ты сейчас искренен, нет никакой гарантии, что ты «прочитал» его мысли корректно.
— Мне абсолютно всё равно, веришь ты мне, или нет. И мне плевать, что ты будешь делать, меня сейчас заботят две вещи: возвращение того негодяя, укравшего моё тело, и сохранность серверов, хранящих мою копию.
— С чего ты решил, что серверам что-то угрожает?
— Анна, — образ Георгия дрогнул и исчез на мгновение, прервав его «речь», — Анна уговаривает Михея выключить серверы в случае, если провалится основной план.
— Это если и произойдёт, то после возвращения твоего тела.
— Я надеюсь, — коротко ответил Георгий.
— А этот странный сон — твоих рук дело?
— Сон? Нет. Я с трудом могу вести с тобой беседу. А взаимодействовать со спящим мозгом в сотни раз труднее, — ответил Георгий и исчез окончательно.
Тарас Петрович ещё долго не мог уснуть. Сон отгоняли мысли о том, что сказал Георгий. Старик и сам не очень-то доверял лингвисту, хотя по своей натуре был человеком доверчивым. К тому же земляне, которым посчастливилось познакомиться с Ивраоскарем, все считали его подозрительным и даже опасным. И вот теперь Георгий.
Справедливо заметить, что кроме бестактности и отвратительной, раздражающей улыбки, лингвист не давал никаких поводов считать его своим врагом. К тому же Георгий, ещё будучи в своём обычном состоянии, был весьма неординарной личностью, и его доводы стоит
