Номарх Леопарда чуть наклонился вперед на своем стуле.

— Я слышал, что в Новой Напате находится чужестранец — человек с иным знанием. Он и есть тот секрет, о котором ты говоришь, леди? Если так — почему его сейчас нет здесь, чтобы дать нам возможность увидеть и услышать его? Мы сохранили нашу страну потому, что не отказывались от того, что было нашим величайшим дарованием, в Кеми и впоследствии.

Варвары зависят только от того, что создают своими руками — и взгляните на историю их стран! Есть у них что-либо, чем они могут похвалиться? Смерть королей, сраженных завистливыми соперниками на своих же почетных местах, многие убийства людей — с очень кратковременными периодами беспокойного мира, в которые они могли очередной раз подготовиться к морям крови в своих странах. Я слышал их похвальбы об этом — считающих это благородным, поскольку почести — для победителя, а не для сокрушенного. Я не раз слышал, как они убеждают себя своим собственным хвастовством.

А во скольких войнах мы, из Амона, принимали участие? — Он протянул руку с растопыренными пальцами и начал загибать их пальцем другой руки, пока говорил:

— В далеком прошлом нас изгнали гиксосы, которые захватили Кеми, позднее мы сражались с захватчиками с севера — три раза. В конце концов мы ослабли, потому что нас было немного, а их — огромное количество, и появлялись они там, где, когда кто-то из нашего Рода погибал, вовремя не находилось никого, чтобы его заменить. Теснимые ими, мы были изгнаны на юг — в Мероэ.

Однако другое наше оружие становилось сильнее. Мы научились сражаться разумом и духом — не побеждать агрессоров, а отправлять их назад, туда, откуда они пришли. Мы удерживали Мероэ против людей с востока, пока наша вера не ослабла и мы не лишились нашей самой крепкой защиты. И тогда мы снова переместились, на этот раз к западу. И здесь, под предводительством Рамзеса Льва, мы основали эту Новую Напату и не ушли отсюда!

Наоборот, наши огни разгорались ярче, и мы учились и усиливались — так был рожден Амон. Пять войн всего и один мятеж на юге на протяжении чуть ли не восьми тысяч лет. Ни одна группа северных варварских государств не может похвастаться подобным.

— Лорд, — горячо произнесла Идайзи. — Все, что ты рассказываешь, — правда. Тем не менее, также правда — что мы вновь пришли к временам, когда Талант становится редким, немногие рождаются с задатками Силы в них. Даже линия Рода сокращается, разве это не так? Опять наступает такой период жизни, на какие ты ссылаешься, когда мы ослабеваем в том, что защищает нас. Следовательно, чтобы Амон мог продолжать существовать, нам нужно воспользоваться, в нашем очень трудном положении, другими средствами. Это не то, чего мы хотим, но это реальность, которой мы вынуждены смотреть в лицо.

А одно из самых сильных оборонительных средств — надежно укрепленный трон. Если мы не имеем этого, то как же тогда сможем вести за собой народ?

Умно, умно. Ашаки хотелось зашипеть подобно разъяренной кошке. Логика Идайзи была неопровержимой.

— Но способен ли, в таком случае, Юсеркэф держать Власть? — впервые заговорил номарх Гиппопотама. Он был человеком средних лет и, Ашаки слышала, как о нем говорили, что он вовсе не дурак, продвигающийся вперед посредством интриг, а человек, предпочитающий действовать открыто.

Его тучному телу, вероятно, было очень неудобно на маленьком стуле, а глаза были всегда почти полузакрыты, придавая ему глуповатый вид, не соответствовавший действительности.

— Он из Рода! — поспешно ответила Идайзи.

— А где сама Власть?

— Находится в безопасности! — ответила она, может быть, слишком поспешно. Номарх Гиппопотама был самым неподходящим человеком для того, чтобы лгать ему, не имея убедительных фактов, которые прикрыли бы ложь. Возможно, Идайзи просто не смогла придумать ничего другого, погоняемая недостатком времени. Что если они потребуют, чтобы Жезл и Ключ были предъявлены здесь и сейчас?

— Где Зихларз? — Это снова был Такарка. — И номархи с севера? Это не полный совет, и, таким образом, мы не можем принимать решения.

— Север… — Идайзи заколебалась. — Мои лорды, я должна сообщить вам о прискорбном событии — северные войска оказались изменниками. Они высказались за Херихора. И как вы думаете — кто разыскивал наше Солнце Славы.., кто?

Она предъявила этот вопрос как обвинение.

— У тебя есть доказательства? — Такарка смотрел ей в лицо.

— Почему, по-вашему, здесь нет Зихларза? Храм закрыт для оплакивания. Мы не можем сейчас доказать вам то, о чем узнали.

Но разве осмелился бы принц-главнокомандующий примерять Шлем Льва, если бы наша леди действительно была жива? Если же он нашел ее.., он ничего не сообщил, видимо рассчитывая воспользоваться удобным случаем, чтобы убедить Наследницу и, таким образом, править от ее имени как Царственный Супруг…

— Мы не можем принимать решения без полного состава совета, — решительно сказал Такарка. — Пусть Юсеркэф предстанет перед нами с Властью, и мы будем знать правду: что кэндейс на самом деле мертва, а Наследница отказалась от своих прав. Ибо только тот, кто является законным правителем, может появиться подобным образом.

— Хорошо сказано, лорд, — согласился номарх Гиппопотама.

Номарх Слона колебался непродолжительное время, а потом тоже кивнул. Взгляд генерала Айтуа сфокусировался на полу перед ним, будто его мысли блуждали где-то в другом месте, и он вообще молчал, в то время как другой номарх, нервный маленький человек с дергающимся веком, быстро кивал.

Идайзи встала. Ее лицо оставалось невозмутимой маской, однако Ашаки могла ощущать ее кипящую ярость… А под этой яростью присутствовал страх. Был ли этот ход сделан без ведома Хасти, отчаянная попытка заручиться поддержкой тех вельмож, которые, как она рассчитывала, пойдут за ней даже против общеизвестных возможностей чужестранца? Ашаки начала так думать, когда принцесса с достоинством покинула помещение, не уделив ни слова прощания никому из людей, которых собрала.

— Юсеркэф. — Номарх Слона произнес вслух только это единственное слово, когда его собрат южанин в первый раз широко раскрыл глаза и на мгновение пристально посмотрел на него.

— Да, но не здесь.., не в данный момент, — загадочно высказался генерал, неуклюже поднимаясь с места, как будто он был почти таким же грузным и бесформенным, как номарх слева от него.

Они разошлись не одновременно: южане удалились первыми, затем генерал, чуть ли не наступая им на пятки, все еще выглядя озабоченным, как будто хотел немедленно удостовериться, что войска, подчиненные ему, имели оружие, о котором он намекал. Двое оставшихся номархов тоже вышли порознь — сначала номарх Леопарда протиснулся мимо другого, и последний номарх посмотрел ему вслед с выражением, которое Ашаки не смогла истолковать.

Ей было жарко в этой конуре и еще жарче от мысли о расстройстве ее плана. Не существовало никакого удобного способа проследить за ними за пределами этого помещения.