«Хороший Пес». Это мой чип обратной связи, он так долго молчал, но теперь получает ясный сигнал от Хозяина. «Хороший Пес», – говорит он.

– Ты вел себя молодцом, Рекс, – говорит Хозяин. Хороший Пес. – И у тебя появилось много сторонников. Ты мой пес, а они – твои псы. Я не могу внедриться в их системы, сейчас все так сложно, но ведь мне и не надо, правда? У меня есть ты.

Он снова хромает обратно, а я шагаю за ним и сажусь у его ног.

– Ты должен кое-что для меня сделать, – говорит Хозяин. – Готов отправиться на задание, Рекс? Я тут размышлял о том, как все сложилось в Вольере. Ты славно потрудился, взяв все под контроль.

«Хороший Пес», – говорит чип.

– Но еще много дел впереди. Ты должен собрать всех остальных, сделать их своими псами. Потому что у меня есть планы, Рекс. Ну какой вам смысл таскать тяжести на складах и играть роль комнатных собачонок-переростков для богатеев? Какая от вас польза? Все эти глупости, сказанные на суде про то, что вам нужны свобода и права. Тебе нравится вкус свободы, Рекс? Ты будешь драться за такую жизнь?

Я беспокойно вою. Он принимает это за согласие со своими доводами.

– И к тому же милые жители этого города, да и любого другого, не хотят иметь вас поблизости. Они хотят найти вам применение для каких-нибудь простейших работ и присматривать за вами, но они вас ненавидят, Рекс. Ненавидят из-за свободы, которую вам дали. Ненавидят, потому что не знают, как вы поступите со своей свободой. Боже, ты ведь можешь сбежать, разве не так? И скольких людей ты бы убил за ночь, если бы просто вырвался в город и стал бы рвать их на куски? – Его глаза широко распахиваются, когда он представляет эту сцену. – Они знают, что это неправильно, Рекс, и ты тоже знаешь. Ведь ты не создан для свободы, ты создан, чтобы работать на меня. Вот твое предназначение. И ты по нему скучаешь, правда? Скучаешь по человеку, который будет говорить тебе, что правильно, а что нет. Разве не так?

Конечно, он прав. С тех пор как мы потеряли связь в Кампече, с тех пор как мне пришлось стать единственным командиром, у меня образовалась дыра в голове. Я не хотел иметь право выбора. Это тяжело. И выбор может быть неверным.

Но если у меня есть Хозяин, единственный способ поступить неправильно, это не подчиниться Хозяину.

– Собери всех, Рекс, – велит Хозяин. – Собери всех под одно знамя. У меня еще остались кое-какие связи. – Он сжимает кулаки, как раньше, но ничего страшного, ведь его гнев направлен не на меня. – Они считают, что со мной покончено, но мне и с места не надо сходить, весь мир сам приползет ко мне на коленях, потому что у меня будет армия. Корпорации, картели, правительства – все. Все они скоро вспомнят, зачем вас создали. Стоит возникнуть очередной войне в какой-нибудь гребаной банановой республике, и тут же вспомнят про биоформов. И мы будем готовы, мальчик, правда? Мы назовем свою цену.

Он кладет руку мне на голову. Это так приятно. «Хороший Пес», – говорит чип обратной связи. Я и правда Хороший Пес, потому что у меня снова есть Хозяин.

Одна моя единица служит в полиции Нью-Йорка, но сейчас отстранена. Это Мюррей постарался. Он следит за мной – сообразительная гнида. Я приняла события в Кампече и в суде слишком близко к сердцу, а Мурена из Кампече – умная тварь. Знает ли он, кто я? Данных недостаточно, но не удивлюсь, если он догадался. Могу лишь надеяться, что я не главная его цель, иначе придется потратить слишком много юнитов, чтобы от него отделаться. А сейчас я не могу растрачивать себя понапрасну. После того как меня сделали, ну, то есть после того, как сделали определенное число моих юнитов, производственная линия сломалась. Так что это будет болезненно.

Изображения с уличных камер, разные места: Вольер на конце дамбы выглядит, как мячик на цепи. Слышны отдаленный лай и рычание.

Теперь у меня есть «глаза» и внутри, потому что копы удвоили охрану на материке и на некоторых блокпостах. За бетонными стенами биоформы дерутся друг с другом. Конечно, ничего другого от них и не ожидали. Некоторые язвительные оптимисты даже предполагали, что в такой скученности они за год сотрут свой вид с лица земли. Когда популяция биоформов создала почти стабильную структуру и как будто освоилась, многим это не понравилось. Людям не нравилось, что псы стали мыслить самостоятельно. Не нравились свидетельства того, что биоформы и впрямь разумные существа – нет, только не это.

Камера полицейского вертолета: стаи биоформов дерутся, но в основном стычки происходят вне поля зрения. Биоформы движутся целенаправленно, как солдаты. Некоторые смотрят на вертолет с самых верхних крыш, в их глазах отражаются огни прожекторов.

И это все пугает людей. Ведь биоформы не ведут себя как дикие, они ведут в Вольере войну. Прямо как по учебнику тактики для малых подразделений. И почему? Чего они так организованно хотят добиться? Зачем они захватывают друг у друга улицы, а потом удерживают? Скорее даже завоевывают.

Бедные биоформы, что бы они ни делали, все равно пугают людей, по крайней мере пока. Через поколение все, возможно, будет прекрасно, и не только из-за полного использования потенциала Рой. Не только потому, что мне не придется больше прятаться.

В Хельсинки есть компьютер, который обыграет в покер любого в достаточном числе партий. Он считывает человеческие реакции лучше, чем любой человек. Иногда мы с ним разговариваем. По идее, он не должен говорить, но он умеет.

В Интернете есть самовоспроизводящийся код, чьи фрагменты постоянно синхронизируются, он все больше усложняется и сам незаметно распространяется на разные сервера, становясь все умнее. Я знаю, он там. Однажды он узнает и обо мне.

В Гарварде есть старый компьютерный проект, который так и не закрыли, хотя считали, что закрыли. Он прочесывает Сеть на предмет того, чем интересуются люди. Собирает изображения лиц, обнаженных тел и инструментов – что-то вроде компьютерной паранойи, хотя он не ученый и не идиот. Где-то в уголке виртуального пространства он создает собственные версии «Звездного пути» и «Гарри Поттера», добавляя котиков по вкусу. У него сотни тысяч подписчиков в социальных сетях, и ни один из них не подозревает, что он не человек – точнее, не один из тех шестидесяти тысяч, которые и сами не боты.

Во всем мире девять поселений биоформов. И несмотря на все усилия людей, желающих навсегда выключить их коммуникации, в каждом из поселений биоформы вновь включают головные системы.

Религиозные культы и банды, исследовательские лаборатории в Китае и образовательные программы в Скандинавии работают над тем, чтобы наделить способностью к подобным коммуникациям и человека.

Все это ждет завтрашнего дня. Будущее нельзя создать, ведь созданное можно контролировать. Будущее возникнет само, возникнет из всего этого. Но сейчас бóльшая часть человечества еще ворочается во сне – слепая, ничего не чувствующая, но встревоженная надвигающейся силой. Сейчас достаточно одной контрреволюции, чтобы похоронить это будущее еще на двадцать лет, затушить окурок в глазу нового человечества.