тут лучше сказать, как рыба в сетях. Наконец, опять ухватился обеими руками, а ноги всё ещё болтались над головой. Я рванулся вперёд, стиснув зубы, и тело, упало на острые камни. Водоворот отпустил меня, но вокруг слышался его грохот. Я находился на самом дне в его центре, пустом островке. И это самая узкая часть воронки? Какая же она огромная?

Там был воздух, наконец, я вдохнул и чуть не лишился сознания, перед глазами заплясали красные точки, мир качнулся. Но глаза продолжали видеть этот странный свет. Я подтянулся и увидел меж камней сияющую бусину, рука сама метнулась к ней…

«Что я делаю? Зерно же проклято!» – ладонь вовремя замерла, и вдруг раздался незнакомый женский голос:

«Она лишь выполняла поручения, не обдумывала и не судила, потому что любила, потому и превозносила. А он с каждым днём хотел всё больше и всё сильнее боялся. Он сказал, что обрёк виновную на вечное заточение в темноте, но и ему не избежать расплаты».

Голос замолк. Я бредил? Или может, это слова ведьмы, проклявшей Негедана?

«Негедан Траден, не будь ты мои предком, я бы и сам проклял тебя! Как дико я устал платить за твои ошибки. Не первый раз кидаюсь в бездну, пусть раньше это и не было столь буквально!»

Я достал флягу из-за рубахи и, откупорив её, потянулся к зерну. Тяжёлая тёмная капля, сорвалась с горлышка, и свечение погасло. В тот же миг мир содрогнулся от оглушительного рёва. Я подлетел над камнями и упал снова, полагая что сломал пару рёбер и откусил язык, но боль притуплялась в замёрзшем теле.

Я дотянулся до зерна, сжал его в ладони. Голова кружилась, уши заложило, я поднялся с большим трудом. Зато, наконец, смог оглядеться: как и полагал, я стоял на морском дне в сердце воронки, на пустом островке примерно метр на метр. Высоко над поверхностью воды возвышался чёрный нечёткий силуэт с десятком щупалец, которыми он закручивал воду.

И тут я понял, что видел всё это, потому что вокруг стало гораздо светлее. Гул стих. А воронка начала сужаться! Вода смыкалась надо мной, она подступала всё ближе.

Я сжал зерно крепче, мелькнула мысль, что я мог бы сейчас телепортироваться, оно сработало бы. Но это было бы бегство, до тех пор, пока не оказалось бы единственным спасением. Я ждал, что произойдёт.

Холодная водная масса коснулась меня с четырёх сторон, сжимая, сдавливая. Воронка ещё крутилась и меня начало крутить в ней…

«Оно чует смерть, но принесёт тебе её не оно…»

Я не смогла удержаться, руки потеряли чувствительность и не слушались, пальцы соскальзывали с мокрого дерева. Холодная солёная масса ударила в лицо, проникла под одежду, делая её свинцовой. Тёмная толща воды сомкнулась надо мной, мгла обхватила, сомкнула холодные оковы. Но не успела я даже дёрнуться, выпустить воздух из груди, как почувствовала под ногами что-то твёрдое. Вода убывала!

Сначала опустилась мне по шею, потом по грудь, по пояс, до тех пор, пока от неё не остались только лужи… на палубе! Той палубе, с которой меня только что смыло.

Я стояла, вода стекала с меня, собираясь в ручьи, вокруг в наступившей тишине перешёптывались люди. Все. Живые и здоровые.

– Кеита!

Я обернулась на крик, мокрый чёрный от грязи Дарган висел на борту. Я кинулась к нему, обхватила руками, втащила на палубу, колени мои подогнулись от усталости.

Я только заметила, что буря кончилась, сквозь облака пробивался солнечный свет, "Штормбрекер" блестел, омытый волнами.

– Эй там! – прогремел медвежий голос, о котором я уже позабыла. – Разжигайте!.. Что?! Да, серьёзно!..

– Останови его! – Дарган глянул на меня, сквозь грязь были видны одни глаза. – Он всех нас погубит! Казни его на месте.

Раньше бы так! С трудом распрямляя ноги, я побежала к спуску на нижнюю палубу.

– Тебе конец, демон проклятый! – выкрикнула я одну из эпичных фраз. От них, кстати, есть толк, они заставляют врага остановиться и зависнуть, как случилось с Уолу.

Забыв о своих злодеяния, он развернулся, а потом с воплем кинулся на меня. Я увернулась, он не успел затормозить и пронёсся вперёд, потеряв время, в следующий момент мой меч полоснул его по спине. На ткани кожаной куртки появился ровный разрез, под ним из раны показалась кровь.

Резко развернувшись, Уолу постарался ударить меня локтем, но движение оказалось обманным: когда я подалась в сторону, уворачиваясь, он уже занёс кулак. Он целился в голову, но я увернулась, так, что попал в плечо, однако удар был таким мощным, что я пошатнулась. Ноги поехали на скользкой палубе, я стала падать.

Передо мной встал выбор: выдвинуть локти назад – смягчить падение, но потерять и время, и преимущество или успеть ранить его. Я развернула меч и резанула его бедро.

Уолу завыл, зашипел, будто чудовище – родня ему, кровь хлынула из раны, в следующее мгновение мой затылок стукнулся о палубу и наступила темнота.

Пробудилась я от криков и звуков борьбы, корабль кидало из стороны в сторону. Открыв глаза, я сразу увидела чьи-то ноги. Передо мной была толпа людей, а впереди у борта Уолу, неестественно согнувшись, отбивался от десятков рук, что намеревались столкнуть его за борт. Кровь хлестала из его бедра, он то и дело пытался зажать рану одной рукой.

Я встала на качающейся палубе, еле разгибая колени, и вскрикнула от удивления, на фоне происходящего в воде дёргалось чудовище. Оно то возвышалось, покрывая палубу длинной тенью, то скрывалось за бортом. Гигантские волны раскачивали корабль, будто готовя новый шторм. Сквозь крики людей, слышался его писк, но куда более слабый, чем прежде.

Уолу даже не толкнули, просто, когда корабль в очередной раз качнулся, он упал за борт, не успев договорить очередное проклятье.

Позднее мне говорили, что чёрная щупальца вытянулась, и обвилась вокруг бултыхающегося фроксианина, после чего он скрылся под водой. А потом скрылось и само чудовище, послав наверх несколько гигантских пузырей.

Над палубой зазвучали радостные крики, люди ликовали как будто выиграли целую войну и теперь будут пировать.

– Перекусить бы! – кстати сказал кто-то.

– А осталось что-нибудь?

Начались поиски пищи, а главное пресной воды, которую дополнили соки, заготовки для коктейлей и ликёры бывшей таверны. Поесть самим почти не удалось, зато хватило детям, набившимся в каюты.

Я подошла к Даргану, он стоял дальше у борта и как раз отмывал лицо морской водой. Правда, грязь только размазывалась, и теперь король Серенида напоминал очень странного таприканца.

– Я ничего не понимаю, Дарган, объясни,