Однако если любители и защитники природы как она есть будут иметь право предотвращать действия карьерных рабочих, это будет означать, что они также имеют право не позволять фермерам расчищать целинные земли и засевать их. Кроме того, они смогут запретить строителям возводить здания, мосты, фабрики, аэропорты и больницы. «Аргумент от природы» — это довод против цивилизации и использования человеческого разума.

Многие среди тех, кто осуждает карьерный способ добычи угля за «неестественность», стали бы энергично возражать, если бы другие явления (гомосексуализм или смешение рас) не одобрялись по тем же причинам. Эти люди отметили бы, что для человека очень немногие вещи «естественны», и даже те, которые относятся к таковым (например, убийственная ярость), не самое лучшее из возможного. Цивилизация в огромной степени зависит от нашей способности превзойти природу.

Назвать что-либо «естественным» или «неестественным» не подразумевает суждения о его ценности. Ценность вещи зависит от того, удовлетворяет она нашим потребностям или нет, способствует ли она нашему благополучию. Когда мы оцениваем карьерный способ добычи угля рационально, он полностью удовлетворяет этим разумным критериям.

Люди, которые мусорят, в наше время найдут себе мало защитников. Они со всех сторон окружены группами благодетелей человечества и вынуждены сносить их колкости. Телевидение и радиостанции ведут целенаправленное вещание против мусора, поскольку коммунальные службы, Церковь и гражданские организации находятся в согласии по данному вопросу. Кинематограф, который вынужден обходить многие проблемы

из-за их противоречивости, един в своей ненависти к мусору. Мусор — великий объединитель.

Однако существует одна деталь, на первый взгляд незначительная, которая разрушает доводы против мусора и тех, кто мусорит. Мусор может встречаться только в общественных местах и никогда — в частных владениях. Реклама, изображающая предполагаемый вред от мусора, расположена вдоль дорог, на пляжах, на улицах, в парках, в метро или в общественных банях — все это общественные места.

Дело не в том, что мусорят по большей части в общественных местах. Дело в определении. Если бы что-то, по всем прочим признакам похожее на мусор, наблюдалось на территории частного владения, то оно не рассматривалось бы как мусор. Когда толпы зрителей покидают стадионы, кинотеатры, театры, концертные залы или цирки, то, что остается после них в проходах и между сиденьями, не может быть мусором. Это отбросы, грязь или отходы, но не мусор. После обычного рабочего дня в деловых районах городов на частные банки, магазины, рестораны, офисные здания и другие объекты обрушиваются толпы уборщиков. То, чем они занимаются, называют уборкой, но то, что они убирают, никак не может быть мусором. Одновременно с этим санитарное управление чистит улицы и тротуары, собирая мусор.

В то же время нет никакой существенной разницы между отбросами в общественных местах и частных владениях. И нет причин говорить о том, что в первом или втором случае кто-то «мусорит», поскольку в обоих случаях делается одно и то же. В обоих случаях имеет место создание отходов в процессе производства или потребления.

В некоторых случаях оптимальным решением является оставлять отходы для последующей уборки. Например, для столяра уборка стружек в процессе работы слишком затратна по времени. Проще и дешевле собирать «мусор» (стружку) и выметать его в конце рабочего дня или через определенные промежутки времени. Управляющий фабрикой мог бы провести кампанию против мусора и принудить столяров содержать свои рабочие места в чистоте. Он мог бы даже принять меры по соблюдению запрета на стружку под угрозой штрафа в 50 долларов. Однако с такими правилами его рабочие могут уволиться. А даже если они останутся, то цена готового товара чрезмерно вырастет, и управляющий потеряет бизнес, проиграв на рынке конкурирующим фабрикам.

С другой стороны, в медицинской практике мусор недопустим. Операционные, приемные и процедурные кабинеты должны быть стерильными. Если политика против мусора здесь провалится, то клиника обанкротится, как только станет общеизвестно, что в учреждении не соблюдались нормы санитарии.

В случае с потреблением большинство ресторанов, например, не проводят кампаний против мусора. На стенах подобных заведений нет никаких знаков, запрещающих ронять вилки, салфетки или хлебные крошки. Ресторан мог бы запретить мусор, но тогда он бы потерял своих клиентов, которые ушли бы в другие заведения.

Общее в этих кажущихся несопоставимыми примерах то, что все они иллюстрируют, как рыночное решение о том, сколько мусора допустимо и допустимо ли вообще, основывается в конечном счете на желаниях и предпочтениях потребителей. Здесь нет упрощения и общего призыва «перестать мусорить». Скорее это аккуратное сопоставление издержек и выгод от накопления отходов.

До тех пор пока издержки сбора отбросов низки, а вред от их накопления велик, то их, как правило, регулярно убирают и серьезно штрафуют за разбрасывание мусора, как это происходит в примере с медицинскими учреждениями. Если же издержки по уборке мусора высоки, а вред от его накопления невелик, тогда, как правило, отходы собирают реже и не взимают штрафы.

Такие различия не являются следствием применения законодательных актов, а представляют собой результат действия рыночного механизма. Предприниматели, которые действуют не в точном соответствии с приведенной закономерностью, теряют потребителей либо напрямую (разозленные клиенты уходят), либо косвенно (более высокие операционные издержки предоставляют ценовые преимущества конкурентам).

Система, основанная на желаниях и потребностях включенных в нее людей, очень гибкая. В каждом примере политика в отношении мусора была приспособлена к особенностям конкретной ситуации. Более того, подобная система в состоянии быстро реагировать на изменения как в издержках сбора мусора, так и в размере вреда, причиняемого неубранными отходами.

Если бы, например, в больницах устанавливалась система, позволяющая убирать мусор с минимальными издержками, или отношение потребителей к мусору заметно изменилось, администрация больницы была бы вынуждена ослабить свою позицию против мусора. Клиники, которые не смогли приспособиться к новой ситуации, стали бы терять своих клиентов, уходящих в другие учреждения. (Это касается частных, коммерческих клиник. Государственные и муниципальные больницы, чьи денежные поступления формируются за счет налогов, не обладают подобными стимулами удовлетворять запросы клиентов.)

С другой стороны, если бы было установлено, что банки из-под газировки и пакеты из-под попкорна, оставленные под сиденьями на стадионах, переносят болезни или мешают просмотру матчей, тогда правила относительно мусора на стадионах были бы изменены автоматически самими владельцами, безо всяких мер со стороны государства.