убеждены, что он мертв и что я имею к этому отношение. И к другим убийствам тоже. Я серьезно тебе говорю. Два убийства в Лондоне и еще два в Бристоле. И они полагают, что, так как у меня когда-то была тревожная депрессия, я вполне могу быть психически больной. Представляешь, Ева?! Они меня подозревают! Если бы это не было так страшно, я бы от души посмеялась.

– Я знаю. Это безумие. Знаешь, я так рада, что у тебя появились новые друзья. Мне будет намного проще оставить тебя здесь и вернуться в Лондон. Они мне очень понравились.

– Хорошо. Они мне тоже нравятся.

Чуть ранее Тай и Клэр приходили к нам выпить по чашечке кофе. Они услышали новости и увидели фотографию в газете, после чего мне позвонила Тай и спросила, в порядке ли я и могут ли они с Клэр прийти меня проведать.

– Мы принесем пирожные. Пожалуй, немного сладкого тебе сейчас не помешает, – сказала она.

Через час они были на пороге. Они выглядели взволнованно, пережив схватку с прессой у двери дома.

– Боже, это было ужасно! Я не могу поверить, что у твоего дома такое творится, – задыхаясь, бормотала Клэр, когда я закрывала за ними входную дверь.

– Добро пожаловать в мой мир, – тихо ответила я. – Ты права, это совсем не весело. Проходите и познакомьтесь с Евой, ей не терпится узнать вас поближе.

Тай, как и обещала, принесла сладкое – целый набор пирожных из пекарни в Клифтон Виллидж.

– Тут есть «Лимонное», «Баноффи», «Морковное», «Орехово-шоколадное» и, кажется, еще «Соленая карамель», – пояснила она, осторожно вынимая красиво украшенные пирожные из белой коробки и аккуратно выкладывая их на тарелку.

Альберт терся рядом, наблюдая глазами за движениями ее руки в надежде, что ему хоть что-нибудь перепадет из этого изобилия. Клэр пришла без Винни, и Альберт явно расстроился. Его хвост перестал ходить ходуном, когда дверь закрылась, и он понял, что пришли всего лишь два человека, а пуделя с ними нет.

Я улыбнулась Еве.

– Я же говорила, что они милые, – сказала я ей, и она улыбнулась мне в ответ, а Тай и Клэр смущенно хихикнули. Пирожные немного подняли настроение, и в течение нескольких минут мы с удовольствием их ели, болтая о каких-то пустяках.

Вдруг Клэр произнесла:

– Джемма, я знаю, что ты, наверное, не очень хочешь об этом говорить, ведь это так страшно, что Дэнни пропал, но я должна спросить тебя: ты в порядке? Когда мы прочитали в газете, что тебя возили на допрос и что полиция, похоже, связывает исчезновение Дэнни с двумя убийствами в Даунсе, мы пришли в ужас.

Я задумалась, не зная точно, что ей ответить, затем решила не усложнять и ограничиться пока тем, что было написано в газетах.

– Я нормально. Ну, насколько это возможно в такой ситуации, – сказала я. – В полицию меня вызывали для того, чтобы уточнить кое-какую информацию по Дэнни, только и всего. Репортеры у дома просто охотятся за новой сенсацией. Если Дэнни мертв…

Я громко глотнула, стараясь удержать слезы, и Тай, сидевшая слева от меня на диване, сразу обняла меня за плечи. Она, по своему обыкновению, пахла апельсинами и бергамотом – духами, которые покупала в небольшом парфюмерном бутике в Париже два раза в год. Тай рассказывала нам, что когда-то, много лет назад, проводя свои выходные во французской столице, она случайно наткнулась на этот магазин и с тех пор всегда покупала духи там.

– О, Джемма, я даже представить себе не могу, как ты справляешься, – сказала она. – Нам искренне жаль.

– Я так хотела, чтобы вы познакомились с ним до того, как он исчез, – тихо промолвила я. – Он бы вам понравился. Надеюсь, когда-нибудь…

– Да, так и будет, когда-нибудь мы обязательно познакомимся с ним, – сказала Клэр, сидевшая справа от меня, – будем надеяться на лучшее. Правда?

Какое-то время мы сидели молча, и вдруг Ева воскликнула:

– Очень жаль, что вы не познакомились с ним до его исчезновения. Нам сейчас очень нужно найти людей, которые видели его после того, как он приехал сюда к Джемме. Нам важно собрать информацию о нем, о том, что он делал и как вел себя в последнее время, ведь, может быть, Джемма чего-то и не замечала.

Клэр кивнула.

– Ну, мы пытались! – сказала она. – Мы пригласили его как-то на коктейльную вечеринку, но он не смог прийти. Помнишь, Джемма? Так что таинственный Дэнни остался для нас загадкой.

– Похоже на то, – проговорила Ева и украдкой взглянула на меня.

Я заметила странное выражение, появившееся на ее лице. Меня пронзила страшная догадка. Мне показалось, что Ева тоже начала сомневаться во мне. Надеюсь, она вслед за полицией не считает, что я выдумала, будто Дэнни был здесь со мной в Бристоле…

Вскоре после этого Тай и Клэр обняли меня в прихожей и поморщились, так как им снова предстояло пережить атаку фотокамер снаружи. Когда мы остались с Евой наедине, я прямо спросила ее:

– Ева, ты же веришь, что Дэнни жил здесь со мной? Просто когда Клэр говорила о том, что никогда его не видела, ты так посмотрела на меня… Не знаю, мне это показалось немного странным.

То ли мне почудилось, то ли она действительно замешкалась, подбирая слова для ответа:

– Джемма, конечно, я верю тебе! Не глупи. Ты превращаешься в параноика. Я всегда буду на твоей стороне, поняла? Всегда! Так было, есть и будет.

С этими словами она меня обняла, и я выдохнула с облегчением, уткнувшись в ее плечо. Конечно, Ева не будет сомневаться во мне, конечно, она поверила мне. Она была права, я действительно становлюсь параноиком. Ах, если бы мои новые друзья были знакомы с моим мужем до его исчезновения! Это значит, что целых четыре человека могли бы подтвердить полиции, что Дэнни был здесь, в Бристоле, и не мог быть серьезно травмирован в Чизвике пару недель назад. Как полиция вообще может думать, что я способна была причинить ему боль? Это такая нелепость!

Мы с Евой погуглили информацию по лондонским убийствам в упомянутые полицией даты и нашли кое-какие сведения в новостях, однако никто их не связывал в одну цепочку. Я поняла, почему полиция ухватилась за эти убийства, – на фотографиях, опубликованных в прессе, двое убитых выглядели почти одинаково. И оба были очень похожи на Дэнни.

Ева улыбнулась мне.

– Моя подруга – серийный убийца, – пошутила она, – да это же сенсация!

Я засмеялась:

– Ой, замолчи! А если серьезно, что мне теперь делать, Ева? Я как