трудностей и плохих новостей, даже не допускают, что она могла бы помочь им, защитить. Они считают, что от нее не может быть пользы, самое ценное в ней — цвет глаз и волос.

— Не лезь в мою жизнь, Биделю. Заботься лучше о ком-то другом. Уходи. Продолжай увязать в интригах вместе со своим Лувом и его друзьями Уорстоунами.

Глава 19

Эврар заметил Марджери в садике у часовни и, в отличие от прошлого вечера, намеревался подойти. Как много изменилось с той минуты, когда он покинул ее комнату, оставив спящей! Он рассказал ей немало неприятного, но все же на душе появилась легкость. Марджери жива, с ней все хорошо, и этого достаточно. Иэн умер, чем освободил его от данной клятвы. Впервые за последние десять лет его близкие в безопасности. Лув, новый мажордом, оказался воином и приближенным Рейнольдса, он оберегал свою женщину по имени Биделю, оказавшуюся сестрой Марджери. Чета старших Уорстоунов не давала о себе знать и не нанесла удар. Бальтюс провел несколько дней в лихорадке и пришел в сознание. Если раньше у Эврара и были сомнения, что фортуна на его стороне, то сейчас они развеялись. Последние десять лет были полны страданий, но все меняется, и очень быстро. Своими мыслями он как раз намеревался поделиться с Марджери. Сообщенные ее сестрой новые факты дали повод бросить ему в лицо обвинения. Она не совсем верно понимала ситуацию, но была в ярости, не желала его слушать и велела уйти. Ничего, он будет находиться в отдалении и наблюдать. Ему не привыкать ждать.

Со службой тоже не все гладко. Смерть Иэна сделала его рядовым стражником, но Бальтюс и Лув привели своих солдат, а те не ладили с местными стражниками. К тому же и среди них были совсем новые, их привел в крепость Иэн вместе с Марджери.

Все, кто нес службу за деньги, теперь будут должны делать то же из преданности, желания получить опыт или что-то другое, отличное от стремления постоять за честь Уорстоунов. За защиту крепости после смерти Иэна будет отвечать Лув — человек, не принадлежащий к благородному роду, не наделенный властью или связями. Человек, приказам которого солдаты едва ли будут охотно подчиняться. Одно дело — служить и получать монеты, и совсем другое — играть одну из ведущих ролей в интригах благородного дома. Многие из наемников уже покинули замок из боязни, что вернутся родители лорда, что грозило бы возможностью потерять все то малое, что они имели. В последнюю неделю произошло немало стычек.

Эврар дал Марджери время на раздумья, но ситуация менялась слишком быстро, больше ждать нельзя. Кроме того, он скучал по ней. Скучал по возможности прикоснуться к ней, ее руке, щеке, шее. Скучал по звукам голоса, по строгим приказам открыть правду. Большую часть жизни он провел в тишине, но больше не находил в ней утешение.

— Я так и думал, что найду тебя здесь.

Марджери не повернулась, даже не пошевелилась. Она стояла на коленях среди цветов, аромат которых источали ее волосы. Вот только она была прекраснее их всех, ценнее земли, на которой они росли.

— У меня для тебя новости.

Марджери поменяла позу — села на траву, но попрежнему делала вид, что его нет рядом. Хорошо уже то, что не ушла.

— Бальтюс пришел в себя. Он не держит зла, что ему отрубили руку, и сказал, что выполнит обещанное брату, найдет его жену Северину и двоих сыновей.

Марджери сцепила пальцы и положила руки на колени.

— Лув и твоя сестра останутся здесь, в крепости, — продолжал Эврар. — Бальтюс готовит послание королю Англии с прошением титула для Лува. Хочет, чтобы тот имел основания защищать крепость от старших Уорстоунов в отсутствие братьев. Марджери, они все остаются. Я уверен, ты тоже сможешь обрести здесь дом.

— Думаешь, я хочу, чтобы мой дом был здесь?

В голосе не было печали или горечи, но и той мелодичной легкости, которая так его привлекала. Все дни, что она игнорировала его, он мечтал услышать звонкие переливы голоса, мечтал об ее внимании. И вот она собирается сказать ему, что хочет уйти. Тогда и у него нет причин здесь оставаться.

— Ты решила уйти?

Марджери взглянула на него через плечо. Интересно, каким она его видит? Мужчиной слишком грубым для нее, слишком далеким от совершенства? Тем, который лишь слышал о ее красоте, но не мог увидеть. По крайней мере, не так отчетливо, как другие. Он не раз жалел о том, что это ему не дано.

Эврар перехватил ее взгляд и смотрел неотрывно, пока она не отвернулась.

— Крепость Уорстоун будет процветать и без меня, — произнесла Марджери. — Не вижу причины здесь оставаться.

— Твоя сестра хочет жить здесь.

— Я не желаю ее видеть.

Он ощутил знакомое напряжение, плечо невольно дернулось. Марджери по-прежнему сидела на земле, он стоял рядом и смотрел на нее сверху вниз. Сейчас он кажется ей особенно огромным и грозным. Эврар медленно присел на корточки и опустился рядом, поджав под себя ноги. Человек его положения, обладающий его авторитетом, не должен так себя вести, но ему было все рано.

— Приятно, что со мной ты все же разговариваешь.

— Это потому, что ты сам пришел и сел напротив.

— Мне не стоило?

— Как ни странно, я рада. — Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. — В последние дни я никого не хотела видеть, ни сестру, ни Жанну.

Он наблюдал за ней, потому все это видел. Как она прошла мимо сестры, будто не заметив. Та посмотрела ей вслед со смиренным выражением. Скорее всего, и на его лице отражалось нечто похожее, судя по испытываемым чувствам. Он так же покорно ждал, когда Марджери соизволит с ним заговорить.

— Мне надо было хорошо подумать, многое понять, — продолжала Марджери, — поэтому я не хотела отвлекаться на разговоры.

Он охотно в это верил.

— Надеюсь, что так. Надеюсь, что я поступил правильно, решив прийти сюда.

Взгляд ее потеплел, губы чуть изогнулись.

— Да. Ты облегчил мне задачу.

— О чем ты размышляла, Марджери?

— О своей жизни. В ней все всегда было подчинено желаниям других. Я понимаю, что, кроме себя, мне некого винить, я сама продала себя за монеты.

— Не надо так, — перебил ее Эврар.

Он не желает это слушать. Она поступила благородно, пожертвовав собой ради близких. То же сделал и он ради своей матери и сестры.

Марджери вглядывалась в его лицо, надеясь получить ответ.

— Я хочу знать