Радовало только то, что и остальные удивились не меньше моего. На кухне нас встретили натянутым молчанием. Да что там молчание. В воздухе явно повисла атмосфера агрессии. Урфин угрюмо сидел за столом, Гвоздик, совершенно потерявший рыжую окраску, неприятно улыбался, стоя у раковины, а Иван вовсе отвернулся к балконной двери, не отреагировав на наше возвращение. С чего бы это? Все ведь кончилось хорошо! Или я опять не понимаю чего-то очевидного для всех моих квартирантов?

Ситуацию спас Тики. Мальчик, шлепая босыми ногами, вбежал на кухню и сразу же разразился радостным криком:

— Лук! Ура!

Все зашевелились. Урфин пододвинул Тики лук, Гвоздик мгновенно порыжел и заулыбался, Иван повернулся к мальчику с совершенно спокойным видом эльфа, который не лез этой ночью ни в какие неприятности.

Все пришло в движение.

— Я на работу опаздываю! — взвизгнул Гвоздик, запихивая в рот остатки омлета.

— Никакой с вами дисциплины, — ворчал Урфин, тщательно намывая посуду.

— Сначала общая подготовка, только потом тренировки с оружием, — говорил Тики Иван.

— А у Заразы наша ложка! — Тики показал пальцем на голема, торчащего из-под стола.

— А чтоб тебя! — замахнулся на зверушку полотенцем Урфин.

Та выскочила из-под стола, но была поймана. Гном схватил голема за задние ноги и принялся трясти, чтобы вернуть порядком покусанную ложку. Тики рассмеялся во весь голос.

Мария незаметно ушла.

— У нашей соседки солидный авторитет, — небрежно бросил Гвоздик, поднимаясь со стула, — миграционщики ей просто моментально поверили.

Значит, не только мне это показалось странным.

— Видать, не имели права не поверить, — многозначительно добавил гном.

— Я еще в прошлый раз заметил, что они удивились, проверяя ее документы, — сказал эльф.

— Думаешь, у нее что-то не в порядке с паспортом? — не поняла я.

— Не насторожились, а удивились, — сказал Иван так, будто я должна была из этого что-то понять.

— М-да, — протянул Урфин, — и про нас она знает больше, чем мы друг о друге.

— А я сразу понял, что у нас тут собралось всякое отребье! Все, мне пора! — Гвоздик выскочил из кухни.

Урфин потянулся за ним.

— Но ведь Мария сейчас нам очень помогла? — спросила я Ивана, чтобы хоть что-то понимать.

— Да. Я должен быть ей благодарен за помощь, — в своей неопределенной манере заявил эльф.

— Я хочу есть! — Тики уже осмотрел лук и теперь сидел за столом.

Пока я накладывала ему скудные остатки яичницы, мои квартиранты разбежались по работам.

Оставив Тики завтракать в одиночестве, я решительно направилась в комнату Марии. Надо хоть что-то выяснить. Надоело, что все вокруг знают больше, чем я. Но начать, конечно, лучше с благодарности. Все-таки Мария спасла нас от неприятностей.

— Спасибо, что помогла, — сказала я, получив разрешение войти.

— Угу. Не за что.

Мария сидела на стуле у окна и так остервенело гремела спицами, что мне стало страшно. Интересно, что испортило ей настроение? Вроде же утром все было нормально.

Мой взгляд задержался на столе, где были аккуратно разложены штук пять Заразиных свитерков, варежки, судя по размеру, для Тики, шарфик, жилетка, большие перчатки и берет.

— Успокаивает нервы, — объяснила Мария, заметив, куда я смотрю.

При этом ее спицы мелькали так угрожающе, что ни о каком успокоении речи явно не шло. Захотелось срочно сбежать и тщательно закрыть за собой дверь. Но я все-таки осталась.

— Мария, можно задать тебе несколько вопросов?

Женщина отложила вязание и скрестила руки на груди. В ее исполнении и этот жест почему-то выглядел угрожающе.

— Ну? — нахмурилась она.

Я набрала в легкие побольше воздуха. Жаль, смелость вот так просто не вдохнуть.

— Почему миграционщики тебе сразу поверили насчет Ивана?

Мария молчала.

— Не потому же, что ты — человек. Я вот тоже человек, а мои показания их не слишком волновали, — нервно продолжила я свою мысль.

— Потому что я — одна из них, — Мария отвела взгляд и стала смотреть в окно.

— В смысле, работаешь в миграционной службе? — попыталась осмыслить услышанное я.

— В смысле я — полковник миграционной службы в отставке, — огрызнулась Мария, — лично с Игнашевичем я не работала, но после прошлого визита он наверняка ознакомился с моим послужным списком.

— Полковник? А у миграционщиков бывают звания? — этот вопрос я никогда специально не обдумывала, но по умолчанию считала, что миграционная служба — структура гражданская.

Хотя… что я в этом понимаю?

— У некоторых бывают. Например, у охотников, — Мария повернулась ко мне и теперь смотрела прямо в глаза.

Лучше бы и дальше разглядывала пейзаж за окном. Я почувствовала себя маленькой и глупой девочкой, которая лезет в дела серьезных людей.

— Охотников? — слово мне сильно не понравилось. — А чем они занимаются?

Мария пожала плечами.

— А что неясно? Ловим и, при необходимости, устраняем опасных мигрантов.

Теперь уже я замолчала. Ну, по крайней мере стала понятна реакция Урфина, Гвоздика и Ивана. Наверное, каждый из них прикинул, что потенциально мог бы пресечься с Марией во время ее службы.

— Да, — сказала вдруг она.

Я вопросительно взглянула на нее.

— Физически устраняем.

«Это работа. Достойная и тяжелая», — сказала я себе. И наверняка не все миграционщики такие, как, например, Игнашевич.

— А почему ты поселись здесь, у нас? — удивительно, что Мария выбрала такую странную компанию.

— Мне надо затеряться. Старые счеты. Ведомство, конечно, предоставляло свои варианты, но я люблю свободу. Я и работала-то обычно в одиночку. А эта многорасовая коммуналка — последнее место, где меня станут искать, — путано объяснила Мария.

— По-моему, остальные догадались, что ты имеешь отношение к миграционной службе, — надо все-таки предупредить Марию.

И дело тут не только в человеческой солидарности.

— Ну еще бы. Они давно подозревали что-то подобное. У каждого из них есть причины опасаться охотников. Если ты не заметила, все твои квартиранты весьма необычные личности.

Заметила. Но в контексте бывших обязанностей Марии мне это совершенно не понравилось.

— Вроде бы Урфин умеет делать особенные вещи, — осторожно сказала я.

— С Вандерштутелем-то как раз все понятно. Он — известный артефактщик, недавно досрочно освободился и теперь на испытательном сроке. Но я вообще удивляюсь, как ему снова разрешили держать в руках инструменты.