Стивен сел на пол рядом с нами. Он приобнял меня и сказал:

– Белли. Ты можешь воспринимать это как угодно, но у меня есть три слова для тебя. Ты готова?

Я открыла глаза и кивнула.

– Пан или пропал, – торжественно произнес он.

– Что за чушь ты несешь, Стивен? – рявкнула Тейлор.

– Пан или пропал? Пан или пропал. – Я засмеялась так сильно, что по моим щекам побежали слезы.

Тейлор подскочила.

– Твой макияж!

Она схватила коробку салфеток с моего столика и стала аккуратно промакивать мое лицо. Я не могла перестать смеяться.

– Угомонись, Конклин, – попросила Тейлор, бросая обеспокоенный взгляд на моего брата. Цветок в ее волосах съехал набекрень. Она была права: влажность плохо влияла на ее прическу.

– Она в порядке. Она просто смеется. Правда, Белли? – улыбнулся Стивен.

– Пан или пропал, – повторила я, хихикая.

– Кажется, у нее истерика. Мне ударить ее? – спросила Тейлор у моего брата.

– Не надо, я сам, – ответил он, придвигаясь ко мне.

Я прекратила смеяться. Это была не истерика. Может, только совсем чуть-чуть.

– Ребята, я в порядке! Никому не надо бить меня, блин. – Я встала. – Который час?

Стивен вытащил телефон из кармана.

– Уже два. У нас еще есть пара часов, пока люди не начнут собираться.

Сделав глубокий вдох, я сказала:

– Хорошо. Стивен, иди и скажи, пожалуйста, маме, что свадьбу лучше перенести в дом. Если мы раздвинем диваны и кресла, то сможем разместить несколько столов в гостиной.

– Я позову остальных ребят, чтоб помогли, – ответил он.

– Спасибо, Стиви. И, Тейлор, можешь ты…

– Остаться и поправить твой макияж? – закончила она с надеждой в голосе.

– Нет. Я хотела попросить тебя тоже уйти. Мне надо подумать.

Обменявшись взглядами, они вдвоем вышли из моей комнаты, и я закрыла за ними дверь.

Как только я его увижу, мир снова обретет ясность. Иначе быть не может.

Конрад

Я проснулся от того, что Стивен тряс мою кровать.

– Ты не видел Джера?

– Три секунды назад я еще спал, – проворчал я, не открывая глаз. – Как я мог его видеть?

Стивен перестал трясти кровать и сел с краю.

– Чувак, он делся куда-то. Я нигде не могу его найти, а его телефон выключен. Что произошло вчера?

Я сел. Белли, должно быть, рассказала ему все. Вот дерьмо.

– Я не знаю, – сказал я, протирая глаза.

– И что нам делать?

Это была моя вина.

– Иди одевайся. Я поищу его. Не говори Белли ничего. – Я вылез из кровати.

– Отлично, – облегченно вздохнул он. – Но почему не говорить Белли? У нас не так много времени до церемонии. Я не хочу, чтобы она подготовилась, а он не пришел.

– Если я не привезу его через час, можешь сказать ей. – Я стянул футболку, в которой спал, и надел белую льняную рубашку, которую Джер заставил меня купить.

– И куда ты поедешь? – спросил меня Стивен. – Может, мне стоит поехать с тобой?

– Нет, оставайся здесь и позаботься о Белли. Я найду его.

– Значит, ты знаешь, где он?

– Думаю, да. – У меня не было ни единой догадки, где этот придурок мог быть. Я просто знал, что надо было успокоить Стивена.

По пути к машине меня остановила Лорел и спросила:

– Ты не видел Джера? Мне надо передать ему кое-что.

– Он отъехал докупить кое-что к свадьбе, – сказал я. – Я сейчас поеду к нему на встречу. Я сам передам ему.

Она отдала мне конверт. Я тут же узнал его. Это был конверт моей мамы. Имя Джера было выведено на лицевой стороне ее почерком. Улыбнувшись, Лорел сказала:

– Знаешь, я думаю, будет лучше, если письмо передашь ты. Бек это понравилось бы, правда?

Я кивнул.

– Думаю, да. – Я просто обязан был найти Джера и вернуть его.

Как только я вышел на улицу, я сел в машину и просто поехал.

Сначала я съездил на променад, затем в скейт-парк, в котором мы часто проводили время, когда были детьми, затем в тренажерный зал, в кафе, у которого мы останавливались, когда выезжали в город. Ему всегда нравились клубничные молочные коктейли, которые там делали. Но его нигде не было. Я объехал всю парковку торгового центра. Машины Джера не было нигде. Я нигде не мог найти его, а мой обещанный час был уже на исходе. Я был на взводе. Стивен все расскажет Белли, и это будет очередной раз, когда я испортил ей жизнь. Что, если Джера вообще нет в Казенсе? Он запросто мог уехать в Бостон.

Было бы здорово, если бы меня внезапно осенило и я понял, где он мог быть, ведь мы же братья. Но все, что мне оставалось, это только объезжать по очереди все места, где мы раньше проводили время. Куда обычно шел Джереми, когда был расстроен? Он шел к маме. Но ее могила была в Бостоне.

И тогда меня осенило. Сад. Может, Джер поехал в сад, открытый в честь мамы. Попытка не пытка. По дороге я позвонил Стивену.

– Кажется, я знаю, где он. Не говори пока Белли.

– Хорошо. Но если через полчаса от тебя не будет новостей, я расскажу ей. Я в любом случае надеру ему зад за такое.

Я повесил трубку как раз в тот момент, когда подъехал к парковке приюта. Я сразу же увидел его машину. Меня накрыло смесью облегчения и ужаса. Какое у меня было право говорить ему что-либо? Я один был виноват в сложившейся ситуации.

Джер сидел на скамейке возле сада, обхватив голову руками. На нем была вчерашняя одежда. Он поднял голову, когда услышал мои шаги.

– Предупреждаю тебя. Не подходи ко мне сейчас.

Когда я остановился прямо перед ним, я сказал:

– Поедем домой.

Он сердито посмотрел на меня.

– Да пошел ты.

– У тебя свадьба через несколько часов. У нас сейчас нет времени выяснять отношения. Просто ударь меня. Тебе от этого станет лучше. – Я попытался поднять его, но он меня оттолкнул.

– Нет, лучше от этого станет только тебе. Но ты этого не заслужил. Но после всего дерьма, что ты натворил, мне следовало бы выбить из тебя всю дурь.

– Так сделай это, – сказал я. – И потом поедем домой. Белли ждет тебя. Не заставляй ее ждать в день ее же свадьбы.

– Заткнись! – закричал он, бросившись на меня. – Ты не имеешь права говорить мне о ней что-либо.

– Давай же, Джер. Прошу тебя.

– Почему? Потому что все еще любишь ее, верно? – Он не ждал моего ответа. – Что мне действительно хочется знать, так это то, почему ты дал мне зеленый свет, если у тебя были к ней чувства, а? Я поступил правильно. Я ничего не делал у тебя за спиной. Я прямо спросил тебя, и ты сказал, что не любишь ее.