Valle вспомнил, как после обеда, ближе к вечеру, ветерок утих, оставив взамен удушливую жару, а на юге, с той стороны залива и находящегося за ним узкого пролива, на полнеба поднялась стена жёлтого марева. Горячий и беспощадный южный ураган, набрав разбег, гнал сюда своих раскалённых гонцов, вздымая из пустыни бесчётное количество песка. Страшно даже подумать, какую силу собрал ветер...

– Уходим! – стряхнув с себя ленивую беспечность и вскочив на ноги, прокричал он беззаботно плещущимся в море девчонкам. Изабелла оглянулась на него, не понимая, в чём дело и почему такая спешка. Но когда посмотрела в сторону невидимого за заливом Харада, глаза её от удивления округлились.

– Ну ничего себе!

Кито тоже заметила, с воплями «Самум! Самум!» выскочила из воды, как ошпаренная, и работа закипела. Лагерь свернули буквально в полквадранса, и как были, в весьма скупых купальных принадлежностях, которые всё-таки надели по настоянию Изабеллы, ушли на тропу из уже качающейся под первыми ударами бури пальмовой рощи.

На этот раз переход был очень тяжёлым. Каждый шаг не то, чтобы давался с трудом... но вздымалась маленькая, невидимая глазу магическая буря. Малость встревоженному Valle даже пришлось спешиться и пойти пешком, ведя лошадей со всадницами в поводу. Оделся он уже здесь, в печальной и мрачной тиши не-реальности, ибо после зноя южного пляжа тут показалось просто-таки холодно. Лошади заметно нервничали – они ведь совсем не жалуют магию. И хотя последнее время волшебник как-то приспособился, и смог ездить на них, сейчас он работал чуть ли не в полсилы, и животным это явно не нравилось. Здесь, на юге материка, горы и пустыни испокон веков занимали почти всё пространство, а лесов, в которых так легко было «входить» и «выходить», было удручающе мало.

Впрочем, ни Изабелла, ни Кито, которая оказалась отменной наездницей, особой озабоченности не проявляли. Они прямо на ходу развлекались недавно придуманной игрой, заключающейся в том, что Изабелла показывала на какой-нибудь предмет, а потом, под задорное веселье Кито, пыталась выговорить непривычно гортанное стигийское название. Сама же Кито усваивала общий имперский язык с пугающей лёгкостью; правда, безжалостно лепя в кучу согласные звуки.

– Анирак! – улыбаясь, повторила Изабелла, вертя в руках малышкину юбку.

Кито чуть не согнулась пополам от смеха, и в восторге заколотила босыми пятками по бокам баронетова коня, на котором ехала в гордом одиночестве среди тюков с пожитками.

– Ан-эир-ак! – по слогам выговорила она, захлёбываясь от счастья, – Этто не есть анирра!

И тут же, заливисто хохоча, указала себе пальцем пониже спины. Valle, до которого тоже дошёл комизм ситуации, ухмыльнулся, выбирая новое направление, и снова повёл отряд вперёд. Через два квадранса настолько ужасных дебрей вперемешку с сырыми каменистыми россыпями, что изумился даже он сам, они наконец-то вышлив тени оливковой рощи, и качающаяся в седле Изабелла, насмеявшаяся до того, что уже болели щёки, услышала, как он проворчал.

– Хотел бы я сам знать, как мы это сделали...

– А в чём дело, дорогой?

Молодой волшебник озабоченно осмотрелся, выведя группу на опушку.

– Мы явно в Империи, а это значит...

Изабелла, вовсе не разделяющая его тревогу, подхватила.

– А это значит, что мы прошли через пустыню, горы и опять пустыню?

– Хуже, – буркнул её муж и запустил Заклятье Поиска. Некоторое время он ждал, а потом, получив ответ, кивнул своим мыслям.

– Мы прошли ещё и через Серединное море, да изрядно к закату взяли, но хоть убей – не знаю как. И сейчас мы почти на побережье, недалеко от владений барона Кейроса.

– Но, милый мой, – осторожно проговорила его жена, – Ты вроде бы говорил, что в море твоих троп нет?

– То-то меня и беспокоит, – Valle пожал плечами, вновь ухватил лошадей под уздцы и повёл за собой в истекающий искрами седой сумрак. Буквально через несколько мигов густого и липкого тумана они вышли, и перед глазами путешественников раскинулось побережье Серединного моря. Лазурная гладь воды, кое-где покрытая белыми барашками, была столь хороша после, мягко говоря, мрачноватых путей чернокнижника, что девчонки захлопали в ладоши от радости и горохом посыпались из седел.

Остаток дня и вечер прошли в обустройстве лагеря и естественно, самом разнузданном и бесшабашном купании. Впрочем, Кито умудрилась на сегодняшний раз приготовить вполне недурственный ужин, да и величественный закат на чистом от облаков небосклоне дополнил умиротворение своей неторопливой торжественностью и величием.

– Знаешь, дорогой, – заметила Изабелла, прогуливаясь по самой линии успокоившегося к ночи моря под ручку с супругом, – Это Серединное море, пожалуй, мне нравится больше всех.

– Ты ещё не видела Эльфийского Берега, – хмыкнул Valle, – Это на берегу Закатного океана, где земли нашей Империи граничат с владениями перворождённых. Там мы ещё не были.

Изабелла шаловливо подпрыгнула, разбрасывая серебрящиеся в лунном свете брызги воды, заскочила вперёд и, остановившись, положила руки на плечи мужа. Её загадочно сверкающие глаза приблизились, и негромкий голос супруги сообщил ему радостную для обоих, но почти всегда неожиданную для мужчин новость.

– А знаешь, милый, у нас будет малыш...

Замерев на несколько мигов, Valle ласково, осторожно обнял и прижал супругу к себе. Шепнул в любимые, чуть терпко пахнущие морем волосы.

– Ой, какая прелесть... это так неожиданно, Белль. И так ново для меня...

– Ну почему неожиданно? – лукаво мурлыкнула Изабелла, нежно потеревшись виском о его щёку, – Разве мало мы старались и трудились для этого?

Улыбнувшись, он мягко подхватил свою женщину и закружил с ней на руках по влажному, плотному песку. Та раскинула руки в стороны и откинула голову назад, отчего её волосы взметнулись в воздух.

– Я – птица, и любимица ветров! А ты – мой милый сизокрылый птах.

– Ага – стихами заговорила? Да, мы неплохо потрудились, но, по-моему, маловато.

– Так в чём же дело? – Изабелла тут же нежно обняла супруга за шею и, легонько куснув из женского коварства, поцеловала так, что оба чуть не шлёпнулись на песок, – Давай м-м... обновими здешние края? Теряем время!..

Два дня пролетели, как в прекрасном сне. И вот теперь полусонный волшебник стоял перед девчонками, туго соображая, что же тут можно предпринять.

– Мама... – снова захныкала Кито. Глаза Изабеллы тоже предательски блеснули в свете магического светильника.

– Вот женщины, развели тут из ничего сырость, – беззлобно проворчал Valle и чуть не поперхнулся – таким взглядом обожгла его супруга.

Озадаченно размышляя о неисповедимых путях женской души, волшебник отвернулся, пожал плечами и, отойдя, принялся рыться в своей неразлучной сумке с «боеприпасами». Наконец, отобрав то, что ему показалось нужным, он вернулся, неслышно положил ладонь на лоб мечущейся в безвыходном кошмаре девчонки, прошептал заклинание.