В результате отряд «Мститель» за месяц «боевой» работы заслужил репутацию настоящего борца с захватчиками. О нем заговорили. Дошло до того, что настоящие беглецы из плена каким-то образом вышли на отряд и попросили зачислить их в личный состав. Командир действовал грамотно. Кого-то принял, кому-то отказал, порекомендовал искать другие отряды. И это тоже добавило уважения со стороны партизан и подпольщиков.

Сейчас отряд насчитывал тридцать человек. Из них семеро – настоящие партизаны. Причем четверо местные, которых хорошо знают в районе и городе. Уже приходили делегаты от Попудренко и Федорова,[6]обсуждали перспективы совместной работы. Командир (обер-лейтенант Йоган Мерцель, проживший в России шесть лет) не спешил, размышлял. На совместные операции согласие дал, а на вхождение в бригаду пока нет. Что не вызывало особых подозрений.

* * *

В эту поездку Дитрих как раз встречался с Мерцелем, обговаривал следующие шаги и новые «операции» против захватчиков. Появился реальный шанс выйти на верхушку черниговского подполья и всего партизанского движения. Такой успех имел бы огромный резонанс в Берлине. Вот тогда ни Канарис, ни Гиммлер, ни сам фюрер не смогут утверждать, что Дитрих даром ест свой хлеб.

В Чернигов Дитрих возвращался в неплохом настроении, но сильно уставшим. Однако отдыхать некогда. Следовало еще раз все проверить, уточнить полученную информацию, согласовать действия всех подчиненных подразделений. И обязательно переговорить с начальником гарнизона и местной полиции. Операцию, проводимую ими против партизан, необходимо приостановить. Дабы дать партизанам возможность сменить места базирования отрядов и провести совещание, о необходимости которого говорили информаторы.

Армейское руководство и полиция могли и заупрямиться. В этом случае следовало действовать через Берлин. Но сначала попробовать уговорить, убедить. Тоже нелегкая задача. Все хотят стать единоличными избавителями от партизан, получить награды и почести. Не исключено, что армейские и полицейские чины, СД начнут совать палки в колеса…

Утром Дитрих нанес визит командиру охранной дивизии генерал-майору Теодору Вернхопфсу и полчаса объяснял, почему следует снизить давление на партизан южнее и восточнее Чернигова, а также прекратить пока операцию в районе Остера и Носовки. Генерал – рано располневший здоровяк сорока пяти лет, мрачный и вечно недовольный – не сразу дал согласие приостановить наступление, а потом вдруг предложил вовсе отвести войска в казармы. А всю тяжесть борьбы с бандитами возложить на местную полицию. Мол, пусть русские убивают друг друга, а немцев надо пожалеть.

Поднимать эту тему Дитрих не захотел, сухо распрощался с генералом и покинул его штаб. Вернхопфс вызывал у него чувства брезгливости и отвращения. Хотя надо признать, воевать тот умел. Но при этом проявлял столь чудовищную жестокость по отношению к мирному населению, что даже далеко не сентиментальный полковник терял дар речи. Он знал, что Вернхопфса партизаны зовут не иначе как «баварский палач» и что уже дважды организовывали покушения. Однако генералу пока везло…

Из штаба дивизии полковник заехал в комендатуру, а потом решил пообедать дома. И уж затем ехать в особняк, который занимал его отдел.

«Мерседес» притормозил у подъезда дома. Дитрих вышел из машины, глянул на хронометр. Час у него в запасе. Дитрих отдернул рукав кителя и уже шагнул к двери, которую предусмотрительно открыл шофер, когда за его спиной раздался сильный баритон:

– Господин полковник!

Дитрих обернулся. В нескольких шагах стоял незнакомый капитан в повседневной форме, фуражке, с двумя крестами на груди.

– Капитан Грассе! Разрешите обратиться?

Дитрих оценил бравый вид капитана, награды и уверенное спокойное выражение лица.

– Слушаю, капитан. Вы меня знаете?

…Полковника Титов нашел уже утром, после небольшого променада по маршруту комендатура – управление полиции – особняк абвера. Где именно может быть Дитрих, Титов уже знал. Вечерний вояж помог. В ресторане он познакомился с местными офицерами, и в ходе разговора кто-то упомянул абвер. Ну и всплыл адрес некоего небольшого особняка. Особой тайны из местоположения штаб-квартиры абвера немцы не делали, что существенно облегчило работу Титову.

Утром он и Глемм вышли в город. Титов усадил девушку в кафе неподалеку от особняка, а сам пошел по маршруту. Дитриха нигде не нашел, но на обратном пути заметил «мерседес», который, как он уже знал, принадлежит шефу абвера. Проследить за машиной не составило труда, тем более она скоро встала у двухэтажного дома, не так далеко от особняка. Подав знак Глемм, чтобы была наготове, Титов глянул по сторонам и пошел к машине. Из нее как раз и вылезал полковник в армейской форме. Его лицо было хорошо знакомо Титову.

Подойдя ближе, майор набрал воздуха в грудь и громко произнес:

– Господин полковник!

Тот обернулся, окинул Титова внимательным взглядом, словно припоминая, видел ли этого капитана раньше.

– Капитан Грассе! Разрешите обратиться?

Полковник немного помедлил, бросил взгляд на грудь капитана и наконец ответил:

– Слушаю, капитан. Вы меня знаете?

– Никак нет! У меня для вас срочное сообщение, господин полковник! Если позволите, хотел бы изложить суть дела… наедине.

Титов выразительно посмотрел на воителя машины, замершего у двери.

Дитрих чуть помедлил. Что за срочное сообщение у этого капитана и откуда он его знает? Очередной фокус Берлина, приславшего курьера? Или инициатива этого фронтовика, решившего, что он знает нечто важное для абвера? Не вовремя…

– Х-хорошо, капитан! Пройдемте ко мне.

– Минутку, господин полковник. – Капитан поднял согнутую в локте руку, обернулся и махнул кому-то. Из дверей соседнего дома, где было расположено небольшое кафе, вышла девушка в форме офицера. Она быстро подошла, отдала честь и сказала:

– Лейтенант Хауссер, господин полковник!

Полковник про себя отметил высокий рост, стройную фигуру и красивое лицо этого лейтенанта. Дело принимало уж вовсе странный оборот. Женщина тут при чем?

– Вы приехали ко мне вдвоем? – не скрывая иронии, спросил Дитрих.

Но капитан шутки не поддержал, серьезно смотрел на полковника.

– Да, господин полковник!

– Что ж. Следуйте за мной…

* * *

Полковник занимал большую квартиру на втором этаже дома. Три комнаты, просторная кухня, два выхода. По его приказу в квартиру свезли лучшую мебель, которую смогли найти в городе. Прислуживала немолодая женщина, имевшая немецких предков. Дитрих сам оформил ей лист «фольксдойче» и помог получить специальную карточку. Женщина вела хозяйство, содержала дом в идеальном порядке и была вполне довольна своей жизнью.