– Похоже, я напал на след, – только и говорит он по окончании разговора.

Тогда почему в его голосе так мало надежды?

С неба сеется мелкий дождь. Портер включает дворники, мы проезжаем знак, указывающий границу Коронадо Ков, и сразу же видим перед собой другой – с названием какого-то крохотного городка, насчитывающего всего четыре тысячи жителей. Здесь буквально все так или иначе связано с заповедниками штата, кемпингами и туризмом. Равно как и с автосервисами. Кузова автомобилей, детали автомобилей… и ремонт автомобилей. Целая отрасль промышленности, хоть и небольшая, ориентированная на тех, кто обожает гонки и маслкары. Интересно, а папа свою машину тоже здесь купил?

Но заведения посимпатичнее Портер объезжает стороной, катит по грязной дороге в лес и останавливается у выстроенного из шлакоблоков гаража с номером «6», нарисованным баллончиком с краской на двери. Рядом с ним красуется огороженный, разделенный на три части дворик, заваленный ржавыми, раздетыми догола мотоциклетными рамами. Что-то вроде мастерской, где ворованное разбирается и затем распродается по запчастям. Кладбище, где умирают старые, добрые машины. Мне вдруг становится страшно за Крошку. За нас самих, впрочем, тоже.

Портер припарковывает фургон в нескольких ярдах в стороне, под колышущимися ветвями сосны:

– Сиди здесь.

– Ты что, шутишь? – спрашиваю я.

– Если он там, я не хочу, чтобы ты была свидетелем наших разборок.

Его слова меня немного пугают, но я не подаю виду:

– Ни в коем случае. Окрестности смахивают на съемочную площадку фильма «Избавление». Так что будем держаться вместе.

Он кладет ладонь на ручку двери и сердито фыркает:

– Там действие разворачивается в глухомани Джорджии, но я даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь об этой картине, потому как для этого у нас просто нет времени. Так что… в общем, вперед.

Пока мы шагаем к двери с начертанной на ней красной шестеркой, дождь метит каплями грязную дорогу у наших ног. Вокруг царит какое-то зловещее спокойствие, никто не приходит и не уходит, ничто в этом месте не свидетельствует о какой-либо активности. Но когда мы подходим ближе, я различаю слабые голоса, звук работающего радио и начинаю нервничать.

Едва Портер поднимает руку, чтобы постучать, дверь со скрежетом открывается и в образовавшийся проем высовывается голова афроамериканца с козлиной бородкой и в облегающей футболке. Он оглядывает Портера с головы до ног, задерживаясь взглядом на его шрамах:

– Рос?

– Он самый. А ты Быстрый Майк?

Лицо хозяина мастерской смягчается.

– Ты похож на мать.

– Ну слава богу, обычно меня сравнивают с сестрой.

– Никогда ее не видел, но мой двоюродный брат как-то красил старый «тандерберд» твоей матери.

– В самом деле? – спрашивает Портер. – Пару лет назад она его продала. Скрепя сердце. Уж очень он ей нравился.

Быстрый Майк переводит взгляд с моего спутника на меня.

– Это Бейли, – говорит Портер. – «Веспа», которую мы разыскиваем, принадлежит ей.

Чернокожий парень с шумом выдыхает через нос воздух и шире открывает дверь:

– Тогда вам лучше войти. У меня такое ощущение, что просто так это не закончится.

Мы идем за ним через небольшой офис с двумя чистыми столами, стойкой, старым кассовым аппаратом и без единой живой души. Потом мимо старого дивана и кофеварки направляемся к двери в гараж. Когда наши ноги ступают на бетонный пол, весь в каких-то пятнах, на меня обрушивается едкий запах горелого моторного масла и старой автомобильной краски. Из радио на верстаке льется рок-музыка 70-х годов. Гирлянды ламп дневного света равномерно жужжат над тремя открытыми боксами, в двух из которых стоят мотоциклы. В том, что посредине, никакой техники нет, там, расположившись на складных стульях, разговаривают несколько человек. Но мое внимание всецело поглощает дальний бокс.

Там стоит горчично-желтый пикап с синей молнией на боку, окно которого со стороны пассажира заделано черным пластиковым мешком для мусора.

А за ним бирюзовая «Веспа» с леопардовым сиденьем.

У меня такое чувство, что я вот-вот потеряю сознание. Вероятно, именно поэтому мозгу требуется несколько дополнительных секунд, чтобы осознать, что один из развалившихся на стульях – не кто иной, как Дэйви. С одной стороны, это хорошо, потому что мне не терпится с дикой яростью на него наброситься. Но с другой – плохо, ведь Портер, в отличие от меня, ничуть не удивлен. Как раз наоборот. Будто лазерный луч, он устремляется к парню, который когда-то был его лучшим другом.

Двое собеседников Дэйви вскакивают и бросаются в стороны. При виде надвигающегося на него Портера на его лице отражается паника. Он пытается вскочить на ноги, но поскальзывается и падает обратно на стул. Портер хватает его за грудки и встряхивает с такой неистовой силой, что парень вместе с металлическим стулом скользит по полу и ударяется о бетонную опору.

– Вонючий кусок дерьма! – кричит Портер, нависая над скрючившимся бесформенной массой у шины своего пикапа Дэйви. – Украсть у меня тебе храбрости не хватило, так ты решил воровать у нее?

Дэйви стонет, держась рукой за голову. Я боюсь, что у него сотрясение мозга, однако, когда он открывает глаза и поднимает их на Портера, в них плещется ярость.

– Ненавижу тебя!

– Чтоб ты сдох, наркоша долбаный!

Дэйви издает жуткий боевой клич, вспарывающий воздух и эхом несущийся по гаражу. Потом с калейдоскопической быстротой опирается на здоровую ногу, хватает складной стул и изо всей силы им бьет. Я вскрикиваю. Стул врезается Портеру в лицо. Его голова отлетает в сторону. Брызгает кровь. Ножка стула выскальзывает из рук Дэйви, летит по воздуху и с лязгом ударяется о его машину.

Портер складывается пополам.

Я хочу подбежать к нему, но в этот момент меня хватают чьи-то сильные руки.

– Не надо, – шепчет мне на ухо Быстрый Майк, – с ним все в порядке. Пусть парни разбираются сами.

Нет, он не прав. С Портером далеко не все в порядке. Когда он отнимает от лица руку, оно все в крови. Щеку пересекает большой порез. Но как бы сильно его ни оглушили, он лишь качает головой, словно мокрый пес, и вновь пристально смотрит на врага.

– Вот ты, значит, как! – рычит он и бьет Дэйви кулаком в лицо.

Со всей силы.

После чего все превращается в какую-то сплошную кашу. Они наседают друг на друга и награждают ударами, которые приходятся куда попало. Потасовка ничем не напоминает боксерский матч или хорошо срежиссированную драку в кино – картина уродливая, хаотичная и агрессивная, как ничто на свете. Противники орут, хрипят и с силой бьют друг друга по ребрам, будто намереваясь что-нибудь сломать или пробить.

Это кошмар.