В разоренной комнате неподалеку от оконного проема, прямо на брошенных на пол досках и обломках мебели, расположился старший лейтенант, два радиста и трое бойцов-посыльных, один из которых, осторожно высунувшись сбоку, наблюдал в бинокль за улицей.

Поздоровавшись, старший лейтенант Афанасьев быстро описал обстановку. По его словам, немцы, похоже, получили в подкрепление одну или две самоходки, которые недавно расстреляли подбитые танки, окончательно спалив один из них и добив раненых, лежащих на открытых участках, и обстреляли соседний дом, в котором расположился второй взвод. Обстрелянный взвод понес потери, и теперь у старшего лейтенанта в строю из всей роты осталось меньше пятидесяти человек с одним станковым и четырьмя ручными пулеметами.

— Ничего, старшой, сейчас с тобой придумаем, как устроить немцам новогодние праздники. У меня тридцать штыков, да еще два «Василька», не считая танков. Для наступления хватит.

Несколько минут ушло на обсуждение предстоящих действий, тем временем снайперы, вышедшие на охоту, смогли подстрелить пару немецких наблюдателей и своего немецкого «коллегу». Фрицы, разозленные потерями, вывели на перекресток обе самоходки и закономерно получили адекватный ответ. Прилетевшие из бокового дома, в который смог заехать танк с бульдозерным отвалом, стомиллиметровые снаряды оставили от артштурмов два дымных факела. Одновременно второй танк спокойно выехал на перекресток, укрываясь за подбитой раньше техникой, и выстрелом из своей стопятидесятидвухмиллиметровки разнес вдребезги один из этажей вместе с установленным там противотанковым ружьем. Второе ружье, пытавшееся обстрелять КВ-2, было подавлено огнем двух АТС и еще одного танка, забросавших все замеченные подозрительные места очередями осколочных гранат и осколочно-фугасными снарядами. Под таким прикрытием несколько групп мотострелков и пехотинцев пробрались в занятые немцами дома, и внутри их разгорелись ожесточенные схватки. Бросок гранаты, за ним очередь автомата, затем рывок пехоты — алгоритм действий, хорошо изученный мотострелками и быстро перенятый пехотой, помог быстро выбить немцев из двух, одного за другим, домов. Попытки немцев отсечь захваченные дома огнем были сразу прерваны весомыми контраргументами русского танка с надписью «Превед, медвед!» на броне. Сорокакилограммовые фугасы мигом остудили пыл бравых арийских вояк, и противник почел за лучшее самому оставить позиции, чем нести неоправданные потери от огня русской тяжелой артиллерии.

— А ты говорил, трудно. Ничего, против «ворошиловского» лома нету у фрица приема, — подвел итог капитан, прощаясь со старшим лейтенантом. — Борис Михайлович, не жадничай, делись, — добавил он, глядя на недовольно бурчащего старшину, выдававшего в открытую дверь бронетранспортера подходящим пехотинцам гранаты взамен израсходованных в бою.

3 января 1943 года. Берлин. Управление вооружений

Наступивший новый год отнюдь не радовал собравшихся в зале для совещаний генералов и полковников. Наступление русских, приведшее к окружению и гибели целых трех армий, продолжающееся неуклонное продвижение большевистских орд на Запад, объявленный в рейхе недельный траур мало способствовали поддержанию оптимистического настроения. Тем более плохим оно было у столь информированных господ.

Указание Гитлера, что война должна быть выиграна тем же оружием, с которым войска ее начали, ему пришлось отменить еще в прошлом году. Неожиданное техническое превосходство русских оказалось шокирующим не только для солдат на передовой, но и для всего руководства рейха, которое начало искать срочный и простой выход из сложившегося пикового положения. Вот и сегодня собравшиеся в управлении вооружений сухопутных сил решали, как им подлатать то, что по-русски называлось бы «тришкиным кафтаном» немецких панцерваффе.

— …Необходимо наладить выпуск промежуточных образцов, до окончания доводки «Тигра». Предлагаю временно наладить выпуск усовершенствованной инженерами «Алькетт» первой модели, — докладывал полковник Хэнель.

— Какое усовершенствование? Разве фюрер не приказал прекратить все работы по тупиковому варианту? — удивленный комментарий принадлежал генералу Томасу, начальнику управления экономики и вооружений.

— Господин генерал, это была их инициатива. Стремясь поскорее выполнить наши требования о насыщении армии тяжелыми танками, фирма, не дожидаясь окончания испытаний, выпустила, — полковник перевернул несколько листов в лежащей перед ним папке, — к настоящему времени уже сто пять шасси первой модели. В связи с неудачей боевых испытаний они остались невостребованными. Инженеры предложили доработать их и временно поставить, до выпуска настоящих «Тигров», как вспомогательный тяжелый танк. Кроме того, на этой же базе и базе выпущенных доктором Порше шасси ими разработано самоходное орудие с длинноствольной пушкой «восемь-восемь». Испытания показали, что такие орудия достаточно эффективны против русских танков.

— Временный тяжелый танк? А для чего он нужен? — генерал Томас резко повернулся к инспектору подвижных войск Гансу Валентину Хубе.

— По моему мнению, этот танк может стать переходной моделью до выпуска достаточного количества более мощных «Тигров», а потом использоваться как танк сопровождения, для прикрытия основных танков на близких расстояниях.

— То есть вы считаете, господин генерал-инспектор, что этот танк нам нужен?

— Ну конечно. Иначе мы остаемся в ближайшее время без тяжелых танков. Но меня больше интересует другой вопрос — как идут перевооружение и выпуск «четверок» и «троек» с более мощными пушками?

— Перевооружение «Панцер-четыре» новыми орудиями идет медленно, а подготовка серийного производства «Тигра» снижает выпуск новых «четверок». Аналогично с производством «Панцер-три», вместо которых начинает выпускаться новый танк «Панцер-пять» «Пантера», — полковник спокойно смотрел на медленно вскипающего генерал-инспектора.

— То есть вы хотите сказать, что поступления новых танков практически не будет? Чем же вы прикажете пополнять потери сейчас? — генерал Хубе потерял свою обычную невозмутимость и готов был, кажется, вцепиться своей единственной рукой полковнику Хэнелю в глотку.

— Почему же не будет. Будет. В соответствии с указаниями фюрера.

— Господин полковник, только в прошлом месяце безвозвратные потери составили больше четырехсот танков. Чем прикажете пополнять потери, если вы прекращаете выпуск «четверок» и «троек»?

— Наше управление предлагает выпускать созданную фирмой БММ простую противотанковую самоходную пушку с противоснарядным бронированием. Она уже принята на вооружение распоряжением фюрера под названием «Хетцер».[9]Кроме того, на этом же шасси фирма разрабатывает средний танк с башней от «четверки» и пушкой Л-75/48.

— Сколько самоходных противотанковых орудий может быть выделено в распоряжение подвижных войск в этом месяце и когда начнется выпуск нового танка? — справившись с собой, нормальным тоном спросил Хубе.

Последовавшая затем свара не поддается описанию. Выяснилось, что самоходные установки только прошли первые испытания и их серийный выпуск еще не начинался, а предложенный танк существует лишь в виде наброска. Генералы и полковники вермахта, «белокурые рыцари» и «истинные арийцы германской нации» торговались, как простые базарные бабы. Каждый защищал честь своего мундира и свои интересы, мало задумываясь о реальном положении дел.