— И еще не передумала… — Она попыталась вырваться у него, но, как всегда, он оказался сильнее, и ей оставалось смирно стоять, чтобы не получить новых синяков. — Я серьезно, Леонардо. Твоя бабушка все знает…

— Santa Dios[15], как ты посмела?..

— Нет-нет, она случайно услышала наш разговор с Мануэлой. Мне надо было с кем-нибудь поговорить… но графиня приняла это на удивление мужественно, и завтра утром она распорядится, чтобы меня отвезли в аэропорт.

— Вот как? — Леонардо сказал это нежно и тихо, но, взглянув на него, Лиза увидела, что он едва сдерживается. — Значит, если бы я вернулся во вторник, тебя бы здесь уже не было… и каждая поющая пташка стала бы молчаливой как могила! Каждый луч солнца превратился бы для меня в ночную тьму.

— Леонардо? — Лиза говорила еле слышно. — Я ничего не понимаю, мне казалось, что ты поехал в Мадрид встречаться с…

— Молчи! — грубо оборвал он ее. — И слушай меня! Да, в свое время у меня было несколько женщин, и, конечно, Франкиста была в их числе. Веселая, остроумная, к тому же очень деловая женщина. Мы с ней вместе занимались бизнесом, иногда ходили на корриду — она обожала больше всего на свете получать уши и хвосты поверженных быков. Знаю, что ты думала о наших отношениях, и мне это было на руку. Я хотел убедить тебя, что влюблен в нее. Если бы ты сразу догадалась, что я и не собирался любить никого, кроме тебя — да, да, тебя, дорогая, — тогда в своей девической панике сбежала бы от меня тут же, ни за что не поверив правде — что была нужна мне сама по себе. Независимая британка. Ты бы стала презирать меня, если бы узнала, что эта помолвка ни на секунду не была притворством с моей стороны. Мужчина может с первого взгляда на женщину понять, что она та единственная, которую он искал всю жизнь. Это большое заблуждение, что женщины намного романтичнее мужчин. С того момента, как я привез тебя в свой замок, я решил, что ты останешься здесь навсегда.

И, стоя в его объятиях, потрясенная и ослабевшая, Лиза захотела ударить его по лицу за все мучения, которые он заставил ее пережить.

— Т-ты меня шантажировал, — заикаясь, бормотала она. — Говорил, что я должна выйти за тебя замуж в угоду твоей бабушке. Ты расставил для меня сети, поэтому мне больше всего на свете хотелось выбраться отсюда.

— Да, — задумчиво согласился он. — Я, пожалуй, зашел слишком далеко, да? Но тебе придется простить меня за это, guapissima[16].

— Ни за что, — возмутилась она. — Ты вел себя как… как сам сатана, и не заслуживаешь того, чтобы тебя любить.

— Любить? — прошептал он ей в самое ухо. — Твоя любовь, твои поцелуи, твое желание, ты получишь уши и хвост поверженного тобой быка, моя matadora.

— Прекрати! — Она уперлась ладонью в его плечо. — Ты просто не можешь признаться, что поехал на свидание с Франкистой, а потом решил вернуться сюда, чтобы морочить мне голову всеми этими глупостями… насчет того, что ты меня любишь.

— Нет, это ты, моя маленькая огненная штучка, решила, что я еду на свидание к Франкисте. Нет, наверное, я все равно увиделся бы с ней в Мадриде, потому что она бывает во всех светских местах. Но правда заключается в том, что я собирался там подписать соглашение насчет нашей новой фабрики, а так как бумаги на руках у адвоката, мне, естественно, нужно было поехать в его контору в Мадриде. Я собирался там накупить тебе всяческих подарков, но подумал, что подарки подождут, могут подождать, а вот это, моя дорогая, не может!

И быстро, пока ее губы были приоткрыты, он наклонился и овладел ими, как ястреб, налетающий на голубку, но голубку не ручную, которая готова не только ворковать. Она стала вырываться у него, но горячая, страстная ласка губ была так сладка и пылка, что она не смогла устоять, и вместе с ее полной капитуляцией к ней вдруг пришло полное осознание того, что он только что ей говорил.

Он ее любит… в их душах вспыхнула молния, и они слились в одно целое. Ей казалось, что в ее венах и костях струится ртуть, и самые прекрасные образы проплывали в ее уме, пока он наслаждался поцелуем. Скоро в кафедральном соборе в Хаене зажгутся высокие венчальные свечи среди золотистых цветов; на всю округу будут звенеть колокола, и торжественные брачные обеты будут звучать на прекрасном языке. В этот день солнце будет ярко сиять и она назовет его esporo mio — мой муж!