счесть. Мне бы не хотелось, чтобы вы поранились или ушиблись, подскочив на одной из кочек. А так вы будете в полной безопасности. Я обещаю.

В его глазах блеснул холодный пугающий огонёк, и фрейлина ощутила, как тонкие длинные мужские пальцы легли на её талию.

«Что он себе позволяет? Или правильнее будет спросить: почему я позволяю ему это?» – смутившись подумала девушка. И быстро нашла ответ на свой же вопрос: «Потому что меня это будоражит. Наваррский манит, точно змей-искуситель, влечёт меня в свои сети. Возможно, стоило бы сопротивляться этому порыву, но… – девушка застыдилась собственных мыслей, но отрицать очевидного не стала, – …сейчас я этого не желаю».

Как Наваррский и обещал, карета доставила фрейлину к главным воротам Лувра. Распахнув дверь, мужчина помог девушке выбраться наружу. Однако сам выходить из кареты не стал, объяснив это нежеланием мелькать перед королевской стражей.

– Мадлен, вы что-то обронили, – Наваррский, наклонившись, поднял с пола золотую брошь.

«Видимо, вылетела, когда я подпрыгнула на кочке», – поняла Мадлен.

– Благодарю, месье, – девушка протянула руку, чтобы забрать брошь, но мужчина медлил.

Впервые за всю поездку его взгляд сделался серьёзным и озадаченным.

– Откуда у вас эта вещь?

– Кто-то её потерял. И теперь я ищу владельца, чтобы вернуть ему его брошь, – ответила Мадлен, – но почему вы спрашиваете? Вам известно, кому она принадлежит?

Сжав в ладони золотой цветок, Наваррский зло ухмыльнулся.

– О да, я близко знаком с её владелицей, – в голосе Генриха сквозила неприкрытая неприязнь. – Я сам заказывал этот золотой комплект – брошь и серьги – у одного венецианского ювелира.

– Для кого?

– Для своей жены, – с нескрываемым холодом ответил Анри. – Эта брошь принадлежит Маргарите. Скажите, Мадлен, она сейчас здесь, в замке?

«Селеста говорила, что визит Маргариты – тайна», – вспомнила Мадлен.

– Я не знаю. В Лувре я с ней не сталкивалась, – ответила девушка, уходя от дальнейших расспросов, но от Наваррского не укрылось девичье волнение.

– Почему мне кажется, что вы пытаетесь меня обмануть?

Мадлен молчала, боясь, что любой её ответ выдаст Генриху правду. Наваррский всё понял и, усмехнувшись, протянул ладонь, возвращая девушке брошь.

– Не стану мучить вас, вижу, вы не желаете говорить мне всей правды, – произнёс он и добавил: – Не забываете о нашем сегодняшнем разговоре, Мадлен. Мы ещё к нему вернёмся, и очень скоро.

Спустя пару мгновений кучер хлестнул лошадей, и карета умчалась вдаль. Войдя в ворота замка, девушка думала лишь об одном: «Брошь принадлежит Маргарите Валуа, но зачем сестре короля травить новую фрейлину Луизы? И как украшение попало в руки Розетты? – задавалась вопросами Мадлен. – Мне нужно немедленно поговорить с Екатериной о возможной причастности Маргариты к моему отравлению. Однако, боюсь, этот разговор будет тяжёлым».

Не теряя времени, фрейлина отправилась в замок Тюильри. Мадлен беспрепятственно вошла во дворец. Стража, уже видевшая её в сопровождении Селесты, легко пропустила девушку внутрь. Дойдя до двери, ведущей в покои Екатерины, Мадлен остановилась и прислушалась. В комнате тихо скрипели половицы, красноречиво обозначая присутствие хозяйки. «Лучше было бы отыскать Селесту и попросить её провести меня к Екатерине. Но с этим разговором медлить нельзя».

Девушка сделала глубокий вдох, громко постучала в дверь и, выждав пару секунд, вошла в покои. В комнате у камина спиной к двери стояла женская фигура. Не успев рассмотреть её, Мадлен опустила глаза и поклонилась.

– Ваше величество, прошу простить моё вторжение, но меня привело к вам дело чрезвычайной важности.

– Высочество, – надменно отозвался молодой женский голос.

Мадлен резко выпрямилась и тотчас обомлела. Вместо матери короля на фрейлину свысока взирала Маргарита Валуа.

– Для этой страны, которую я привыкла называть домом, я всего лишь её высочество. Но откуда это знать простой селянке, верно?

«Она знает, кто я», – опешив, осознала Мадлен.

– Так что за срочность заставила тебя вломиться в покои моей матери?

Сжимая в руке принесённую с собой золотую брошь, фрейлина медлила с ответом.

«У меня есть возможность лично спросить Маргариту о её причастности к моему отравлению. Однако любое моё слово может быть расценено как оскорбление члена королевской семьи, – понимала девушка. Но пути назад уже не было, и фрейлина решилась. – Возможно, я пожалею о своих словах, но шанс разговорить Маргариту не упущу».

Смело взглянув в глаза законной жены Генриха Наваррского, фрейлина заговорила ровно и спокойно:

– Я пришла к её величеству Екатерине де Медичи, чтобы сообщить имя своего отравителя.

Маргарита усмехнулась, с заметной издевкой глядя на девушку.

– И кто же покусился на твою жизнь? – спросила она.

– Вы, ваше высочество, – спокойно и твёрдо произнесла Мадлен.

Маргариту ни капли не удивили слова фрейлины, не разозлили её обвинения. Сухо ухмыльнувшись, женщина обошла письменный стол и, сложив руки на груди, потребовала объяснений:

– Любое обвинение требует доказательств. Есть ли они у тебя?

Мадлен разжала ладонь и показала Маргарите золотое украшение.

– Я знаю, что эта брошь принадлежит вам.

– Кто же тебе об этом поведал? – ехидно спросила сестра короля.

– Ваш супруг, – ответила Мадлен.

– Как интересно… – протянула Маргарита. – Так, значит, вы уже успели найти общий язык с Анри. Неудивительно. Перед ним не могут устоять даже аристократки, что уж говорить о дочери ремесленника. В любом случае, я принимаю твой аргумент, он действительно имеет вес. Ты права – брошь моя, – не стала отрицать Маргарита, – но этого мало. Что ещё?

– Этой брошью вы расплатились со служанкой Розеттой за моё убийство. Ювелир месье Трамбле может подтвердить, что она приходила к нему именно с этой вещью, – добавила Мадлен.

– Я могу сказать, что она украла её у меня.

– Розетта служит… служила в Лувре. В Тюильри без приглашения она бы не вошла, – ответила фрейлина.

– Тогда я обронила брошь в саду, а служанка просто её нашла, – подкинула новую идею сестра короля.

– Вы прибыли в Тюильри тайно и поэтому никогда не выходите из замка. Вас не могло быть в королевском саду, – руша план Маргариты, парировала Мадлен.

– А ты достаточно умна, – заметила женщина. – Это качество достойно восхищения. – Маргарита ухмыльнулась и заговорила без тени сожаления: – Ты права, это я хотела вывести тебя из игры.

– Но что я сделала, ваше высочество?

– Ничего. В этом нет твоей вины. Тебе просто не повезло. Ты, как и многие другие, пострадала по вине моей матушки. Приехав в Тюильри, я случайно обнаружила в её покоях письмо Нострадамуса, его последнее предсказание. Подслушав разговор матери с Селестой, я догадалась, что ты доставлена сюда для защиты моего брата. Но, будем честны, Генрих плохой король. Он слаб и беспомощен. В этой стране есть люди, которые больше него