Закончив тягать железо, я принял душ, насухо вытерся колючим полотенцем, оделся и поднялся из подвала на улицу. Там у тумбы с театральными афишами меня уже дожидалась арендованная коляска; Лука сидел на козлах и зевал в кулак.

Я потратил четверть франка на покупку газет, забрался к громиле и спросил:

– Успеваем позавтракать?

Лука вытащил карманные часы и покачал головой.

– Нет, хозяйка просила забрать ее в половине одиннадцатого. Пора ехать.

– Тогда вперед! – вздохнул я и перебрался под тент.

Небо затянули низкие облака, накрапывал легкий-легкий дождь, но капли моментально испарялись, стоило им только упасть на разогретые камни брусчатки. Было тепло и влажно. Город заполонил смог, дым стелился над улицами, и самоходные коляски, паровики и телеги тонули в его серой пелене, а дирижабли огромными рыбинами плыли над крышами домов.

– Все строят и строят, – проворчал Лука, когда коляска выехала на проспект и стал виден вздымавшийся к небу шпиль императорского дворца.

– Чем бы дитя ни тешилось, – усмехнулся я в ответ, хоть, если начистоту, меня величественное сооружение просто-напросто завораживало. Уверен – оттуда виден весь Новый Вавилон, а в ясную погоду – и океан.

Простор.

Я вздохнул и зашуршал газетами, но ничего интересного там не оказалось, по крайней мере, ничего интересного лично для меня. О недавнем налете на Ссудно-сберегательную контору не забыли, но криминальным репортерам не удалось выведать новых подробностей, тема явно начинала уходить на второй план. Надеяться на быстрое раскрытие этого преступления не приходилось.

Постепенно уличное движение замедлилось, завыли клаксоны самоходных колясок, загудели паровики, а извозчики привставали на козлах, чтобы разглядеть происходящее впереди. Мы ехали у обочины, поэтому Лука благоразумно повернул в переулок, но почти сразу показался выставленный полицейскими пикет. Дальше выстроились броневики и мощные паровые грузовики с закрытыми кузовами. Констебли в касках и кирасах тащили к машинам приличного вида молодых людей, а отдельных упрямцев без церемоний били дубинками и успокаивали электрическими разрядниками.

У меня аж мурашки по всему телу побежали.

– Проезд закрыт! – замахал нам жезлом регулировщик. – Езжай отсюда! Езжай, кому сказано!

Лука направил лошадь на боковую улочку, повернулся ко мне всем корпусом, поскольку его мощная шея почти не крутилась, и недоуменно спросил:

– Это что еще за дела?

Я зашелестел газетными листами, отыскал нужную статью и прочитал:

– «Лидеры механистов призывают студентов академии выйти на демонстрацию против грядущего визита ее императорского величества в восстановленный лекторий «Всеблагого электричества». Председатель попечительского совета лектория сэр Густав Гольц навал подобные призывы опасной провокацией».

– Бездельники дурью маются, – проворчал громила, – а нам теперь круги нарезать.

Мы немного покрутились по району – к счастью не слишком долго, но к назначенному времени все равно опоздали. Когда подъехали, Софи уже дожидалась нас у ворот; я спрыгнул на брусчатку и протянул ей руку, помогая забраться в коляску.

– Выглядишь усталой, – невинно заметил, усаживаясь рядом. – Бессонная ночь?

Софи остро глянул в ответ и промолчала. Но и разноса за опоздание устраивать не стала. Лука сразу приободрился, перестал горбиться и распрямил спину.

Обратно он поехал другой дорогой, поэтому до клуба добрались без заминок, а вот уже там громила насторожился, придержал лошадей и расстегнул пиджак.

– Джузеппе черти принесли, – предупредил Лука, поправляя рукоять заткнутого за пояс револьвера.

Я вчера свой «Веблей» оставил в каморке истопника, поэтому вынул из кармана «Зауэр», дослал патрон и прикрыл оружие газетой.

– Успокойтесь! – потребовала Софи. – Уверена, он просто хочет поговорить.

Лука фыркнул, но с хозяйкой спорить не стал. Джузеппе и в самом деле приехал лишь в сопровождении помощника, да еще на козлах остановившегося неподалеку экипажа сидел жуликоватого вида парень с низко опущенным на лицо козырьком серой кепки. Едва ли сицилийцы решат устроить разборки при столь неоднозначном раскладе.

Входная дверь клуба была слегка приоткрыта – кто бы ни дежурил в вестибюле, без поддержки мы не останемся, – поэтому я еще раз внимательно оглядел пустую улицу и скомандовал:

– Лука, на тебе Малыш.

Затем я помог Софи спуститься на тротуар, попросил:

– Держись за мной, – и, продолжая прятать пистолет под газетой, первым направился к входу в клуб.

Сицилийцы двинулись навстречу. Большой Джузеппе загородил нам дорогу и приподнял шляпу над головой.

– Доброе утречко, госпожа Робер! – поздоровался он.

Энио остановился за спиной у главаря с демонстративно засунутыми в карманы брюк руками.

– Хорошего дня, Джузеппе! – ответила Софи. – Извини, я спешу…

– Не стоило трясти китайцев да еще впутывать в это нас! – сразу перешел сицилиец к делу. – Верните Чену деньги, пока еще есть такая возможность.

– А как это касается вас, Джузеппе?

Сицилиец нахмурился и от прямого ответа воздержался.

– Мы еще можем договориться и решить все полюбовно, – заявил он вместо этого. – Не буду расписывать преимущества сотрудничества…

– И не надо! – отрезала Софи. – Моим партнерам ваше предложение неинтересно.

– Вашим партнерам? – впервые нарушил молчание Малыш, давая понять, что не верит ни в каких партнеров.

Большой Джузеппе поднял руку, призывая помощника к молчанию, и спросил:

– Вы вернете деньги?

– А почему бы не вернуть деньги вам? – поинтересовалась Софи, спокойно обошла сицилийцев и начала подниматься на крыльцо.

Вопрос кузины был риторическим. Сицилийцы просто не могли потерять лицо, пойдя на попятный. И не важно, о какой сумме шла речь. Все дело – в репутации.

– Надеюсь, вы одумаетесь, госпожа Робер! Подумайте о последствиях! – повысил голос Джузеппе, потом уставился на меня. – Да китайцы вас с потрохами сожрут!

Я недобро улыбнулся.

– Как думаете, старина Чен уже решил, что мы работали заодно и облапошили его в четыре руки?

Сицилиец сплюнул под ноги, развернулся и зашагал к экипажу, а его подручный вынул руку из кармана и наставил на меня указательный палец, будто взял на прицел.

– Пуф! – выдохнул Энио и отправился вслед за главарем.

Они укатили прочь, тогда я взбежал на крыльцо и спросил у стоявшего в дверях Гаспара:

– Жиль не появлялся?

– Нет, – покачал головой испанец и развел руками. – С ним случается такое иногда…