Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не исчезну, — сразу понял меня видящий. — Если она меня примет, если даст шанс, я уже никуда не уйду. Хватит, уже находился до того, что потерял одну любимую женщину, потерять вторую, я не хочу.
— Мы будем ждать, — кивнул видящему. — Я ничего ей не скажу, — добавил и развернувшись, направился к жене.
— У тебя сейчас рожа треснет от радости, — стоило мне подойти, как моя малышка выпустила свои колючки. — И выражение лица такое глупое, что даже бить тебя расхотелось, — буркнула и отвернувшись, зашагала к академии.
Молча ее догнал, подхватил на руки, прижал к своей груди, в которой часто, часто билось от радости мое сердце и всю дорогу, а затем и всю ночь, тихонько шептал слова благодарности.
Спустя восемь месяцев и несколько дней
РИНАТА
— Кажется, началось, — говорю с улыбкой, глядя на близких, собравшихся за столом в честь дня рождения Эврона.
— Еще ничего не начиналось, — смотрит на меня Илланий, сидящий напротив. — Еще не та стадия подпития, — поддакивает ему Скетелла, обводя взглядом веселую компанию, собравшуюся в столовой нашей академии.
Я уже и сама начала сомневаться в своих словах. Никакой боли, схваток или даже неприятных ощущений, ну, разве что только от промокшего платья и стула. Тихонько стучу туфлей о пол и слышу характерное хлюп, хлюп. Наклоняюсь и вижу лужу под своим стулом. Да нееет, не ошиблась.
— Рожаю! — гаркаю во всю мощь легких и гул голосов тут же стихает.
— Тебе больно? — участливо интересуется Эврон, заглядывая мне в глаза.
За все месяцы жизни со мной, он познал высшее спокойствие, ну, или как вариант, я истрепала ем у все нервы и их у него просто не осталось. Но последнее время, он на все реагирует исключительно спокойно и даже с милой улыбкой. Вот и теперь, никаких тебе истерик и мандража. Правильно, со мной сначала надо все узнать, и только потом действовать.
— Мне мокро, — морщусь и снова туфелькой по полу хлюп, хлюп.
В образовавшейся тишине, эти звуки отчетливо слышны и все собравшиеся наклоняются, чтобы посмотреть, а что это там такоооое? Хорошо хоть под юбку мне не полезли.
— Ай! — ору во все горло и хватаюсь руками за живот.
Вокруг тут же начинается паника. Все куда — то бегут, что — то кричат, а я продолжаю сидеть и улыбаюсь. Воот, теперь порядок, теперь как у всех, шум и суета.
— Поднимайся симулянтка, — осуждающе смотрит на меня Зорк, но меня — то не проведешь, в его глазах вон, черти уже ламбаду сплясали. — Пойдем в лекарское крыло, пока дойдем, пока переоденешься, там и до родов не далеко.
— Зато им теперь настолько нескучно, что никто из них не обратит внимание на огромное, мокрое пятно на моей… на платье в общем!
Всю дорогу до лекарского крыла, Зорк сыпал шутками, пытаясь развлечь то ли меня, то ли Эврона, то ли нас всех. А мой муж молча поддерживал меня под ручку. Он предлагал на руках меня понести и я бы даже согласилась, но это мокрое платье… фууу. Здраво рассудила, что если я замарачиваюсь над подобным, то мне не совсем еще плохо, а значит, дойду сама.
Как и предсказывал Зорк, мы дошли, младшие лекарки меня переодели, уложили на жесткую кровать и меня пронзило резкой болью от первой схватки.
— Ох! — выдохнула, когда боль пошла на спад.
— Уф! — отозвался за дверью мой муж.
Я два старших лекаря и две младшие лекарки переглянулись и тут меня скрутила новая схватка, сильнее первой.
— Аяй! — не сдержала выкрика на самом пике.
— Ох! — раздалось в ответ из — за двери.
— Он издевается? — задалась закономерным вопросом, а эти, в белых халатах только плечами пожали.
Правильно, дураков здесь не водится, кто ж ректора будет обсуждать с его собственной женой? Я ж сейчас их послушаю, соглашусь, поддакну, а когда буду мыслить адекватно, пойду и сдам Эврону, он то мне роднее и вообще, знаете, муж и жена — две вредные заразы! Это про нас.
— Ай! — восклицаю, сжимая в кулаках простыню.
— Ох! Ай! — раздается в ответ.
— Рожу и сразу же его прибью! — обещаю, а дальше мне становится… да не до чего вообще!
— Мальчик! — слышу первый возглас и тут же раздается богатырский рев.
Снова боль, а я только расслабилась.
— Девочка! — второе восклицание и следом истинно девчачий писк.
— Молодец, отдыхай, — хвалит меня старший лекарь и поглаживая по голове, вливает целительскую магию.
— Только не усыпляйте, — прошу со слабой улыбкой.
— Ага, — кивает мне в ответ. — Помню, тебе еще мужа убивать, — тихонько смеется и отходит от меня.
— Вредика моя, — вырывает меня из легкой дремы голос мужа. — Как ты, родная?
Открываю глаза, смотрю на Эврона и мне даже ругаться на него не хочется. Бледный, замученный, под глазами синяки, волосы стоят дыбом и дымятся, а на губах блаженная улыбка, которая становится еще блаженней, когда он переводит свой взгляд на детей.
— Ты где был? — спрашиваю шепотом, косясь на наших крох.
— В коридоре, за дверью, — подходит ко мне и встав на колени, берет мою руку и прижимается губами к моей раскрытой ладони.
— А почему дымишься?
— Так молнии, — объясняет мне как маленькой. — Тебе же было больно.
— Тебя же Рагрес научил их блокировать, — хмурюсь, не понимая как так вышло.
То что при заключении брака, господин Доу вплел в ритуал обещание беречь и защищать, очень портило нашу с Эвроном жизнь. Стоило мне удариться или порезать палец, как ему прилетала молнией и во много раз больнее. Однажды, меня это достало и я пошла в гости к богам. На этот раз, нарвалась на Рагреса, вот он и решал нашу проблему. Научил Эврона ставить блоки, но предупредил сразу, если обидит меня специально, то молнии покажутся ему щекоткой.
— Я давал тебе обещание, что рожать мы будем вместе.
А мне вдруг стыдно стало, я ведь его не один раз упрекала в самом начале беременности в том, что ему легко, беременным не ходит, рожать не надо, а вот если бы он все это прочувствовал на себе, то детей бы так не хотел. Вот он и…
— Дурной, — улыбаюсь ему сквозь слезы и подвигаюсь, чтобы он лег рядом. — Я же тогда не серьезно, просто, немного злилась и то, только в самом начале.
— Я знаю. Просто, постоянно думал над твоими словами, о том, что если б один раз родил, то больше бы детей не захотел. Вот я и решил проверить.
— И как? — шепчу, устраиваясь на его плече.
— Думаю, лет через пять, можно будет повторить, — улыбается и крепко меня обнимает, сам же не отводит взгляда от наших крошек. — Ради них, я готов на все. Ради вас, — исправляется и прикрыв глаза, улыбается, да такой светлой улыбкой, что я не могу не улыбнуться ему в ответ.