Фигура в странном камуфляже, полностью сливающемся с грязным от гари снегом. Что-то, собранное воедино из коротких обрезков ткани поверх маскировочного халата. Серое, белое и черное, смешанное до полного растворения в местности. Заметить человека можно было абсолютно случайно даже отсюда, Воронкову повезло. Эсэсовцам, стоявшим на улице сожженной деревни, нет.

Кто-то, владеющий той же техникой незаметного продвижения, как и у самого Куминова, подкрадывался к «лабусам»[21]. Явно не для того, чтобы поздороваться и поинтересоваться погодой. Это было не очень хорошо. Капитан намеревался остановиться на «дневку» именно здесь. Вряд ли карателям вздумалось бы вернуться. Оставалось лишь наблюдать и ждать финала. В том, какой он будет, Куминов ни капли не сомневался, слишком профессионально все делал неизвестный «диверсант». Любо-дорого было посмотреть на короткие и экономичные рывки, приближающие человека к цели.

Раз… и одной небольшой перебежкой, воспользовавшись ротозейством эсэсовца, фигура оказывается за обгоревшей, но не рухнувшей стеной сарая.

Два… низко-низко пригнувшись, светлый контур в защитной одежде скользит вперед, полностью распластавшись по земле.

Три… и неизвестный уже около того дома, угол которого скрывает решивших перекусить врагов.

Одетые в короткие серые шинели фигуры расположились вокруг мотоцикла. Отвернули в сторону ствол МГ, покоящегося на вертлюге, расставили несколько банок. Водитель сидел на своем месте, спиной откинувшись на руль. Один эстонец стоял рядом с едой, судя по всему, хохоча над чем-то, рассказываемым третьим. Пасторальная картинка: три эсэсовца мирно перекусывали на дымящихся остатках сожженной своими коллегами деревни. Пикник, одним словом. Только закончить его у них не вышло.

Оружие у неизвестного человека, добравшегося до эсэсовцев, явно было очень компактным. Во всяком случае, короткое нечто, незаметное из-за белого чехла, вынырнуло из глубин маскировочного халата быстро и практически незаметно. Глушитель в комплекте тоже имелся. Разведчики, распластавшиеся на вершине холма, торчавшего над пожарищем, ничего не услышали. Только увидели результат его работы.

Водителя, которому пуля попала точно в шею, между краями шлема и воротником шинели, бросило вперед. Кровь выплеснулась красным фонтаном на рассказчика. Тот к этому моменту также успел умереть и начал заваливаться назад. Его стрелок снял попаданием в голову, умудрившись вогнать небольшой кусочек свинца и стали прямо в левый глаз. Третьего выстрела не было. Оставшийся в живых эсэсовец, явно повинуясь командам, прозвучавшим сзади, торопливо вскочил. Высоко задрав руки, сделал несколько шагов назад, опустился на колени. Дальше он ничего сделать не успел. Еле уловимым взглядом движением стрелок оказался за его спиной, коротко ударил. Длинный крепкий прибалтийский эсэсовец рухнул лицом во взрыхленный покрышками «цюндапа» снег.

Стрелок наклонился над ним, явно что-то ища на поясе. Куминов присмотрелся, догадавшись о результате поисков. Догадка оказалась верной, и заведенные за спину руки скоро были скованы наручниками, извлеченными из подсумка. Дальше стрелок повел себя странно. Повернулся лицом, скрытым за маской и капюшоном в сторону взгорка, на котором лежали разведчики, несколько раз махнул, явно привлекая их внимание. Недвусмысленно сделал приглашающий жест и сел на борт люльки, спихнув водителя, зацепившегося обшлагом шинели за крепление запасного колеса. Спустил нижнюю часть маски, вооружился собственным ножом, достав его из глубин маскировочного халата. И начал есть немецкие консервы. Те самые, что открыли для себя совсем свежие покойники.

– Фига се… – протянул Хрусталев. – Что делать будем, командир?

– Возвращайся к группе, бери Андрея, а остальным действовать по обстановке. И хотя бы попытаться проверить – не окружили ли уже нас. А то с твоим охранением, которое выставил, мало ли как дело обернуться может.

– Разрешите выполнять? – Старлей нахмурился. Куминову на это было накласть с прибором, ситуация была страшнее обид подчиненного. Ничего другого, кроме как спуска в деревню, не оставалось. Странная ситуация, очень странная.

– Выполняй. Воронков, пошли.

Капитан встал, стряхнув снег с колен, локтей и груди. Пошел в сторону деревни, спокойно, чуть проваливаясь в снег. Сзади похрустывал настом Воронков, молчавший весь спуск. Аховое положение, больше никак и не скажешь.

Дорога вниз заняла минут пять. Склон оказался пологим, но засыпанным снегом очень сильно, без какой-либо видимой тропинки спуска. Куминов шел, стараясь не попасть ногами в незаметные ямы, аккуратно щупая ногой снег. И думал, думал, лихорадочно просчитывая любые варианты. Его поступок сейчас нарушал все мыслимые инструкции, но как еще следовало поступать? На их глазах кто-то уничтожил трех врагов, после чего однозначно попросил их спуститься к нему. Уверенность капитана в незаметности позиции для наблюдения со стороны деревни была стопроцентной. Но как тогда этот неизвестный «кто-то» умудрился понять, что они на холме?

Кто он? Как смог заметить разведчиков, ведь Куминов в себе и подчиненных, их и собственном умении маскироваться не сомневался? Зачем так явно показал, что видит их, и позвал? Для чего вообще напал на эстонцев, нелогично и бесполезно, во всяком случае, на первый взгляд? Чего ожидать в случае, если он не один? И самый главный вопрос: есть ли смысл идти в сторону Куйбышева и не конец ли это задания? Вопросов много. Времени на раздумья мало. Помощи пока нет совсем. Что остается? Идти вперед и прояснять ситуацию, прокачивать ее полностью и принимать решение.

Поднимаясь по сугробам, которые вели к околице, Куминов неожиданно понял всю простоту своего положения. Казалось бы – сколько вопросов возникло в голове, как их решать? Просто, очень просто. И главное было понять – кто же ждал там, рядом с тремя неподвижными фигурами в серо-зеленых шинелях. А нет, тут Куминов немного ошибся. Третий из эсэсовцев, взятый в плен неизвестным стрелком, уже начал шевелиться. К моменту, когда разведчики оказались у мотоцикла, пленный уже вовсю крутил головой, пытаясь понять, где он и что с ним. Человек в дополнительной камуфлированной под зимнее время года накидке быстро убедил его не заниматься ерундой. Ткнув в голову стволом собственного оружия. Потом, вернувшись к консервированной ветчине, употребляемой с помощью ножа, повернулся к Куминову и Воронкову.

Капитан сначала не поверил себе. Потом, всмотревшись, понял, что не ошибся. Спокойно работавший немаленьким штык-ножом от автоматического карабина «маузер» человек оказался девушкой. Или молодой женщиной, какая разница?

Невысокая, явно крепкая, хотя маскировочный халат никак не давал возможности оценить это полностью. Халат, к слову, был стандартный, такой же, как у всех разведчиков группы. А вот накидка, если судить по покрою и способу носки – дойчевская, наверняка из экипировки горных егерей Вермахта. На широком поясе, охватывающем талию, много подсумков. Хитрая система разгрузки для носимой амуниции, закрепленная сверху, под лохмотьями накидки, тоже не пустует. Странный пистолет-пулемет, короткий, со складной планкой приклада, длинным металлическим и прямым магазином. Большую часть оружия скрывал светлый чехол, открывая лишь затвор со скобой и флажок переключения огня. На небольшой ствол накручена вытянутая толстенькая болванка прибора бесшумной и беспламенной стрельбы. Прицел, такой же, как у Куминова, обтянутый белой тканью. От пояса к бедрам идут дополнительные ремни, внахлест их пересекая. Судя по видневшимся накладкам ручек, в двух кобурах «Люггер» и «ТТ». Гранаты, дополнительный нож, фляжка в чехле.