– С-садитесь… – всхлипывает Чарли.

– Спасибо, Чарли. Так мы и поступим.

Гарри кивает нам, и мы усаживаемся на кушетке. Бердсли тотчас закидывает ноги в тяжелых ботинках на кофейный столик со столешницей из толстого тонированного стекла. Гарри не спеша подходит к окну эркера и глядит на улицу сквозь тонкий тюль.

– Какой приятный район! – произносит он. – Хотелось бы мне знать, что здесь делаешь ты – грязный вор и мошенник?

Он задергивает более плотные занавески из вощеного ситца и поворачивается в комнату.

– Пожалуй, не стоит беспокоить соседей, не так ли?

В комнате сразу темнеет. Лишь несколько лучей солнца, пробившись сквозь щель между занавесками, падают на ковер, закрывающий пол от стены до стены.

Гарри смотрит на скорчившегося на полу Чарли.

– Нам нужно поговорить о деле, Чарли. Об условиях нашего нового делового соглашения.

– Что вы имеете в виду?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду… Нашу долю. Нашу долю из тех денег, которые вы крадете у концерна «Национальные автопарковки».

– С этим давно покончено.

– Почему? Потому что кто-то прокололся?

– Вот именно.

Гарри вздыхает и скорбно качает головой.

– Боюсь, дело обстоит не совсем так. Почему бы тебе, Чарли, не показать нам дом?

Мы поднимаемся наверх. Чарли почти сломлен, он что-то бессвязно бормочет, изредка всхлипывая. Гарри с шумом втягивает носом воздух, словно принюхиваясь, заглядывает в спальню, в ванную комнату.

– А здесь что? – спрашивает он, кивком указывая еще на одну дверь.

– Комната для гостей.

Гарри берется за ручку, дергает, но дверь не поддается.

– Почему она заперта, Чарли?

Чарли снова бормочет что-то невразумительное. Гарри кивает Бердсли, который с силой бьет по двери ногой. Дверной косяк лопается по всей длине, и дверь распахивается.

– Та-ак, что у нас здесь?

Комната для гостей оборудована как небольшой кабинет, здесь стоит небольшой письменный стол и стул. На столе навалены кипы бумаг. Гарри быстро просматривает их, небрежно отбрасывая выписки о состоянии счета и листая банковские книжки.

– Взгляните-ка…

Открыв ящик стола, он извлекает оттуда целый ворох банкнот. Помахав ими перед носом Чарли, Гарри небрежно бросает деньги на пол. Потом он замечает в углу ящик из-под чая и направляется туда. Заглянув под крышку, Гарри начинает смеяться. Запустив в ящик руку, он достает из него целую пригоршню монет, показывает нам, потом разжимает пальцы. Маленькие серебристые кругляшки с негромким металлическим звоном сыплются обратно в ящик.

Эта небольшая пантомима не нуждается в комментариях.

Потом Гарри пытается поднять ящик, но тот не поддается. Гарри недовольно фыркает.

– Эй, Джек, подсоби-ка…

Я подхожу к нему. Вместе мы хватаем ящик с двух сторон и пытаемся оторвать от пола, но он слишком тяжел даже для двоих. Тогда мы просто опрокидываем его на бок, и серебро с сухим шелестом рассыпается по ковру.

– Кажется, мы попали в десяточку! – возвещает Гарри.

Чарли начинает заикаться.

– Я правда хотел остановиться, д-действительно хотел, но не смог… Мы не смогли. Понимаете?

– Заткнись, – резко перебивает Гарри. – Подойди сюда и сядь.

Он берет стул и разворачивает сиденьем от себя. Стоя за спинкой, Гарри слегка отодвигает стул, словно официант в каком-то шикарном трактире.

– Присаживайся, Чарльз, – повторяет он.

Чарли нехотя садится. Гарри обходит его кругом и, достав из кармана несколько мотков веревки, протягивает их мне и Бердсли.

– Ну-ка, помогите ему устроиться поудобнее.

Я подхожу к стулу сзади и начинаю связывать Чарли руки за спиной. Чарли пытается возражать.

– Ни слова! – резко командует Гарри.

– У тебя еще будет возможность высказаться, – добавляет он чуть более мягким тоном. – Но сначала я должен объяснить тебе несколько вещей. Бердсли, свяжи-ка ему ноги как следует… Так вот, Чарли, насколько я успел заметить, ты не очень аккуратно следил за своей отчетностью. И теперь тебе очень нужен кто-то, кто помог бы привести твои финансы в порядок, не так ли? Ну-ка, снимите с него туфли и носки!

Бердсли быстро исполняет приказание. Когда он касается голых пяток Чарли, тот не удерживается и начинает хихикать.

– Заткни его, Джек! – бросает мне Гарри.

Я беру с пола носки и заталкиваю их Чарли в рот.

– Теперь поднимите ему ноги.

Бердсли наклоняется и, взявшись за связанные лодыжки Чарли, поднимает его ноги вверх – мясистые, с желтоватыми ступнями. На мизинце правой ноги приклеен небольшой кусочек мозольного пластыря.

Гарри опускается перед Чарли на корточки и глядит на него своим знаменитым «бешеным» взглядом.

– С твоей стороны было очень нехорошо лгать нам, – говорит он. – Просто-таки опрометчиво. Но ведь это никогда больше не повторится, правда? Мы должны заключить деловое соглашение, так что лучше нам договориться. Согласен?

Чарли яростно кивает и даже пытается что-то сказать сквозь плотный шерстяной комок, которым заткнут его рот.

Гарри цокает языком и качает головой.

– Никогда не пытайся разговаривать с полным ртом, Чарли, детка. Это невежливо.

Он вынимает из кармана зажигалку. Очень стильный позолоченный «Ронсон».

– Держите крепче, – говорит он.

Гарри откидывает колпачок и щелкает зажигалкой. При виде огненного язычка Чарли дергается, пытаясь вырваться, но мы держим его крепко. Гарри подносит зажигалку сначала к одной ноге Чарли, потом к другой, так что пламя лижет кожу на подошвах. Смотритель автостоянки разражается приглушенными воплями.

Через несколько секунд Гарри гасит огонек и закрывает колпачок зажигалки. Чарли, расслабившись, буквально повисает у нас на руках и шумно дышит через ноздри.

– Вот видишь, – говорит ему Гарри, – на самом деле все очень просто. Мы вполне можем работать вместе. Все давно прекрасно организовано и налажено. Тебе нужно только раз и навсегда запомнить, кто из нас босс.

Он снова щелкает зажигалкой и начинает поджаривать Чарли пятки. Тот дергается. Изо всех сил стискивает зубами вонючие носки во рту. Из его горла – из самой глубины – исторгается сдавленный вопль, но он кажется каким-то далеким.

– Это только маленькая порция, Чарли, – говорит Гарри. – Чтобы ты имел представление о том, что будет, если ты попытаешься нас нагреть. Если будешь лгать нам. Если решишь настучать на нас. Если ты вообще сделаешь что-то такое, что нам не понравится…