* * *

Широкохвост слепо шарит вокруг, пытаясь найти Одноклешня. Он совершенно оглох. Кто-то натыкается на него, и он с трудом удерживается, чтоб не ударить. По запаху это Держихватка, и он кладет клешню ей на спину, чтобы успокоить. Помнит, что, когда в дверь вламываются бандиты, Одноклешень стоит слева от него, и движется в ту сторону, ощупывая пространство свободной клешней.

Он находит Одноклешня и стучит по его панцирю:

– Больше нет звука. Я не могу слышать. Нужно выбираться наружу.

Шумелка делает их такими же беспомощными, как и нападавших, ее нельзя использовать для защиты, но Широкохвост полагает, что она может прикрыть их отступление.

Ногами и усиками чувствует, как что-то движется над его головой. Разбойники уже в доме?

– Шуми снова, а затем вырываемся из дома, – стучит он Одноклешню. Потом нашаривает и подбирает копье, готовясь услышать ужасный звук вновь.

Он уже глух, так что звук теперь не так громок, но все равно слышен, будто ему в голову воткнули клешню. Держихватка дергается, но Широкохвост держит крепко, а потом срывается с места, таща ее за собой. Он надеется, что Одноклешень плывет за ними.

Крупная самка поджидает их прямо у входа, однако новый взрыв шума застает ее врасплох. Широкохвост отталкивает ее копьем и плывет прямо вверх. Держихватка соображает, что происходит, и больше не отстает. Они двигаются вверх, пока вода не перестает пахнуть дном, и Широкохвосту становится не по себе. Он лишен любой возможности сориентироваться: здесь нечего щупать, нечего нюхать, и он по-прежнему ничего не слышит. Лишь клешня на спине Держихватки соединяет его с окружающим миром. В кои-то веки он почти рад, что кто-то находится настолько близко.

Он плывет медленнее, затем останавливается и сосредоточивается, пытаясь выбрать путь. Выравнивает, насколько может, положение корпуса, ориентируясь на ощущения, и затем плывет, сам не зная куда. Отпускает Держихватку, но усиками чувствует, что она плывет рядом. Он немного удивлен тем, что самка не пытается удрать, но не возражает против союзника.

Какой-то звук! Широкохвост едва различает его. Голова по-прежнему будто закопана в песок. Звук повторяется, на этот раз громче, и теперь Широкохвост его узнает: Одноклешень зовет на помощь. Крик обрывается, и больше ничего не слышно. Широкохвост наугад выбирает направление и устремляется прочь. Держихватка плывет за ним.

* * *

Ирона прибыл на станцию спустя десять часов после смерти Гишоры. Он привел с собой еще двух Стражей, использовав последние модули ускоренной высадки, так как подъемник все еще двигался на поверхность с людьми. Тижос отчиталась о произошедшем, пока Ирона стягивал скафандр, заполняя помещение своим запахом.

– Люди выглядят огорченными гибелью Гишоры, – сказала она. – Некоторые из них говорили со мной наедине, пытаясь убедить, что инцидент был несчастным случаем.

– Скажи, осмотрели ли вы тело.

– Да. По всей очевидности, кто-то ударил Гишору несколько раз лезвием, по размеру и форме аналогичным универсальным ножам людей.

– Непохоже на несчастный случай.

– Нет, – признала Тижос. – Кто-то убил его.

– Скажи, могли это сделать люди, находящиеся на станции?

– Мне это кажется маловероятным. Я видела, как Гишора уходил незадолго до своей гибели, и практически уверена, что все люди в это время оставались внутри «Хитоде». Взять с собой Стражей он отказался.

На ее слова Ирона ответил рычанием:

– Меня удивляет, что тебе пришла в голову даже мысль заподозрить в подобном кого-то из Стражей.

– Я неясно выразила свою мысль: имела в виду лишь то, что Гишора решился выйти один, и с ним не было никого, кто мог бы опознать нападавшего.

– Я принимаю твои извинения, – сказал Ирона, потрепав ее по нижней части шеи. – Значит, все выглядит так, что Гишору убили восставшие люди.

– Да, – грустно признала Тижос.

Заигрывание Ироны соответствовало его положению лидера, особенно в момент принятия полномочий, но Тижос не чувствовала к нему никакого влечения. Ей пришлось заставить себя ответить, чтобы избежать конфликта.

– Скажи, ожидаешь ли ты новых нападений.

– Я не знаю. Мятежники могут повторить содеянное, а могут быть так же потрясены, как обитатели станции. Определенно можно сказать то, что люди на «Хитоде» не выглядят способными на насильственные действия.

– Помню, то же самое вы с Гишорой говорили до того, как он умер. Нам пора признать, что они все и способны, и будут прибегать к насилию. С этого момента люди должны оставаться в своих каютах и выходить только для принятия пищи. Больше никаких исследований и работ по обслуживанию станции.

– Ты полагаешь, на станции можно жить, если никто ее не обслуживает?

– Разумеется, нет. Что даст людям убедительную причину уехать, – Ирона ткнул ее носом и коротко потрепал по боку. – Пойди сообщи людям о новых правилах. Дай им понять, что неповиновения я не потерплю. Объясни, что их каникулы с Гишорой закончились.

* * *

Широкохвост вымотан и голоден, лагерь Одноклешня уже очень далеко. Он решает, что безопаснее спуститься ко дну. За ним кто-то плывет, и он едва не разворачивается, чтобы дать бой, но потом вспоминает, что с ним Держихватка.

– Ты голодна?

– Держихватка хочет еды.

– Не нужно называть имя. Нас всего двое.

– Хочу еды.

– Так-то лучше. Говоришь как настоящий землевладелец. Будем искать еду на дне и делиться найденным.

Он постепенно снижается, выбирая участок дна. Судя по звуку, под ними угловатые камни. Наверное, развалины – неплохое место для кормежки.

– Делиться? – с подозрением спрашивает Держихватка.

– Я даю тебе часть того, что нахожу, и ты отдаешь мне часть того, что находишь. Это значит делиться.

– Зачем?

– Мы оба хотим есть.

Она молчит, пока они не опускаются еще на несколько кабельтовых, потом спрашивает:

– Зачем делиться?

Широкохвост чувствует, что готов ее ударить, и аккуратно складывает клешни.

– Кто из нас больше?

– Ты.

– Если мы будем драться за еду, кто победит?

– Ты, – отвечает она очень тихо.

– Именно. Если мы не делимся, то деремся. А я не хочу драться. Делиться – значит, у нас обоих будет еда и никто не пострадает. Мы можем отдохнуть, по очереди карауля на случай опасности.

Еще молчание и потом:

– Почему ты не хочешь драться? Ты больше.

Он молчит, пока они не оказываются внизу. Ни плавунов, ни ползунов здесь нет, но кое-где на камнях наросли толстые шапки тины. Он показывает Держихватке, как ее соскребать, и с удовольствием проглатывает немного, прежде чем ответить.