операциях, была несколько свидетельницей, что в бреду раненые произносят имена любимых женщин. Но причём тут Лиза?

Не может такая девушка нравится Александру. Для него гораздо лучше бы её забыть.

− Евгения, да что с тобой? Я сказал «зажим», а не «тампон». Ты опять не выспалась?

Евгения усилием воли, заставила себя собраться. О чём она думает? Они же с Сашей только друзья. Или… Но ведь, если она считает себя другом, она может решить, что для него лучше не вспоминать о баронессе Калиновской? Но это будет непорядочно с её стороны. Но Александр не будет счастлив с Лизой. Последний раз, когда Евгения слышала о ней, эта вертихвостка отказала барону Петру Павлищеву. Поговаривали, что он был настолько расстроен, что уехал в деревню и чуть не пустил себе пулю в лоб.

Когда операция закончилась, и Александр, вынырнув из мрака бессознательности, на мгновение открыл глаза, Евгения решила, что не назовёт имя Лизы.

Глава 19

Алиса не понимала, что с ней происходило. Каждый раз, когда она собиралась отказать барону Павлищеву она … соглашалась, убеждая себя, что это делается исключительно, чтобы помешать ему пойти на войну. К тому же маменька с удовольствием отпускала дочь, предоставляя возможность развлекаться с бароном без её присмотра. Таким образом, проводя приятно время, Алиса в теле Лизы запутывалась с каждым днём, как птичка в умело расставленных силках. Против неё было даже тело, которое трепетало, когда барон целовал ей руку или вёл в танце, положив ладонь на талию. Его восхищённый взгляд следовал за ней, повсюду, лаская и опаляя своей страстью.

И вот сегодня, когда Алиса, невыспавшаяся из-за странного сна, о котором тут же забыла при пробуждении, чувствовала себя совершенно разбитой. Хотелось остаться подольше в постели. Но стоило ей увидеть оливкового цвета, который принесла служанка, амазонку с пышной оранжевой юбкой, как сна так и не бывало. Девушка босиком подскочила к окну и распахнула его. Утро было чистым от голубого неба и волнующим от пения птиц и свежего запаха скошенной травы.

Вчера днём семья Калиновских в полном составе прибыла в имение под Петергофом. И уже вечером с визитом появился барон Павлищев, чьё имение было неподалёку, чтобы пригласить Алису на прогулку верхом утром.

Согласия Алисы никто не спрашивал. Маменька, не скрывая своей радости, согласилась и тут же занялась выбором соответствующего погоде наряда для верховой езды, в котором уставшая от путешествия в карете и стремительных событий, Алиса участия не принимала.

Алиса не сомневалась, что в теле Лизы у неё получится прекрасно держаться в седле. Больше её беспокоило, что они с Петром останутся наедине. А во время прогулки будут остановки для отдыха, и барон опять будет смотреть на неё проникновенным взглядом. И сможет ли она контролировать позывы страстного тела Лизы.

Алиса ещё допивала кофе со сливками и вкуснейшей свежевыпеченной ватрушкой, когда слуга доложил, что прибыл барон Павлищев.

Алиса больше не смогла проглотить ни кусочка, только сделала глоток кофе оттого, что пересохло в горле. Ещё хотелось бы посмотреться в зеркало, но бежать в свою комнату не было времени. Пригладив кудряшки у висков, Алиса, ругаясь на своё волнение, вышла к Петру.

− Лиза, вы прекрасны, как сегодняшнее утро, − барон прикоснулся губами к её руке и тут же прилип взглядом к лицу.

− Благодарю за комплимент, − Алиса слегка присела, а, выпрямившись, взглянула ему в глаза. – Хотя звучит несколько … банально.

− Простите, − барон оглядел Лизу с ног до головы с таким обожанием, отчего Алиса перестала заботиться о том, как лежат непослушные кудряшки и, вообще, как она выглядит. – Я настолько поглупел от счастия предвкушения сегодняшней прогулки, что ничего более изысканного не пришло в голову. – Вы как весеннее солнышко. Ох, опять скажете: банально?

Алиса потупила глазки.

− Я вовсе не против быть солнышком, если Вам так угодно, − Алиса повернулась к слуге, взяла из его рук шляпку-таблетку с маленькой вуалью такого же цвета, что и пиджак, - ловко пристроила её у себя на голове, любуясь своими порозовевшими щеками и горящими глазами.

− Ну, пойдёмте же, − сказала она, отворачиваясь от зеркала и подавая руку барону.

Даже если бы я решила не ехать, подумала Алиса, то увидев барона в костюме для верховой езды, не смогла бы отказаться. Коричневый двубортный пиджак, короткий спереди и длинный, наподобие фрака сзади, был застёгнут на все пуговицы, позволяя белому шейному платку, оттенять смуглую кожу барона. Белые бриджи, обтягивающие сильные ноги, заправлены в коричневые кожаные ботфорты. Хлыстиком Пётр нетерпеливо постукивал по правому сапогу из тончайшей чёрной кожи.

Молоденькая кобыла Кора, на которой ездила Лиза, оказалась отлично выезжена, и Алиса, доверившись ей, скоро расслабилась. Некоторое время они ехали шагом слишком близко друг к другу, отчего пару раз их ноги соприкоснулись, и Алиса вздрогнула. Оказавшись в поле, она перешла на галоп. Вырвавшись вперёд барона, Алиса почувствовала себя неприлично счастливой. Копыта лошади приминали свежую траву, пахло цветами, ласковые лучи солнца ласкали кожу, а молодое тело наслаждалось ритмичными движениями галопа, отдаваясь на волю лошади. Алиса не знала, куда скачет. Ей, словно ребёнку, хотелось непременно быть впереди. Но Пётр догнал её, и некоторое время их лошади мирно скакали рядом, пока Алиса не заметила тропинку, на которую тут же повернула. Она слышала, что Пётр крикнул ей, но не разобрала слов. Пребывая в волнении, она пощекотала Кору хлыстиком, отчего та, фыркнув, ускорилась, въезжая в просвечиваемый солнцем пролесок.

Ветка хлестнула её по лицу, но Алиса только рассмеялась. Она снова услышала голос Петра, на этот раз он кричал, чтобы она остановилась. Зачем останавливаться, если так хорошо? Да и Кора, судя по всему, прекрасно знала дорогу.

Впереди оказалось поваленное дерево, но Кора ловко перепрыгнула его, так же, как и последующее. И вдруг за поворотом Алиса прямо перед собой увидела два поваленных дерева, одно из которых было слишком высоким, чтобы перепрыгнуть. Натянув изо всех сил повод, Алиса не смогла остановить рвущуюся вперёд Кору и почувствовала, что падает.

Очнувшись, Алиса увидела голубое небо и переплетённые кружева веток деревьев. Её голова покоилась на коленях Петра, а сам он сидел на том же дереве, через которое она не смогла перескочить.

− Слава Богу, вы пришли в себя, − выдохнул Пётр. − Я так испугался.

Пётр, не удержавшись, прижался к её губам.

Алиса закрыла глаза, чувствуя, как сливается их дыхание и обхватила его руками