— Мы с женой устали. Все же этот день был длинным и насыщенным. Не забывайте высокопоставленные доры, что в первой его половине Ее высочество еще и в стрельбе соревновалась. Этими драгоценными пальчиками стрелу накладывала на тетиву лука!..

Сказал, поцеловал четыре из пяти перстов и повел жену в свою спальню.

— Моя дорогая, вам пора отдыхать…

* * *

Он вышел из ванной комнаты, и глаза сразу нашли новобрачную. Она не пряталась под одеялом, не куталась в халат, а стояла в одной ночной сорочке напротив окна, всматриваясь в спящую столицу Хаджи. Расшитая шелковыми узорами ткань просвечивала. Девичье тело, завуалированное тонким полотном, манило, будило первобытные инстинкты. Хотелось скорее сорвать то немногое, что еще отделяло его от этой женщины, но Северин заставил себя быть терпеливым. В помощь истончающемуся терпению посмотрел на хрупкие плечики жены и нежную шейку. С супругой следовало быть очень осторожным: это ее первый раз, от него зависели их дальнейшие брачные отношения.

— Ночь свежа — не простудись у окна, жена.

Хотел сказать ровно и спокойно, и вроде бы получилось, да только голос сильно просел. И Адала не могла не расслышать низкие ноты в нем. От них, или так реагировала на приход Северина, она вздрогнула и быстро развернулась.

— Я закаленная! Привычка бродить по лесам и полям в поисках нужных трав…

Голову-то вскинула с вызовом, и речь свою начала так же, но осеклась, как увидела, что генерал стоял посреди спальни в одной простыне, обмотанной вокруг талии. Отчего так расширились, хоть и на миг, ее глаза? Никогда ранее не видела настолько обнаженных мужчин? Такая мысль Северину понравилась… очень. И она чуть ни одновременно и погнала к женщине и заставила пытаться остудить кровь, закипевшую в крепком теле и понесшуюся к чреслам.

А супруга, похоже, выдержала какой-то скрытый бой сама с собой и принялась с дотошностью истинного исследователя изучать каждый миллиметр его тела. Взгляд держала нейтральным: захочешь, но не узнаешь, что он означает. Скользила им по шее Северина, опустилась к груди…

— Отныне я весь твой! — он произнес с легкой улыбкой и раскинул сильные руки в стороны. — Можешь смотреть, можешь прикасаться.

На что надеялся? Что она кинется к нему на грудь? Может, какая другая женщина и поступила бы так, почувствовав приглашение в мужском жесте, но он-то взял за себя ведьму, и характер ее Ноймен уже имел возможность хоть сколько изучить. И да, Адала осталась стоять на том же месте и осмотр его тела тоже продолжила.

Ее невозможно красивые глаза прошлись по мышцам груди, как прощупали каждую выпуклость. Затем заинтересованный взгляд скользнул вниз живота, заставляя тот напрячься. И если бы только пресс… Такого женского взгляда не выдержал бы ни один мужчина, вот и на Северине ткань простыни начала приподниматься. Хорошо, что Адала недолго задержала внимание на его чреслах, а почти сразу скакнула глазами вверх.

— Что у тебя с рукой? Откуда рана?

Отец не сказал дочери, что провел жениха через ритуал? Неужто?! Похоже, новобрачная так пыталась унять в себе некий всплеск? Ноймен очень надеялся, что выбрал в жены чувственное создание и страстную женщину, и сейчас уже почти не сомневался, что выбор оказался верен. Но! Терпение и еще раз терпение!

— Так. Мелочь. Уже зажило.

— Тогда я посмотрю? — девушка начала медленно приближаться, как красться.

А в генерале казалось все так и запело:

— О, да! Иди ко мне, малышка! Ближе!..

* * *

Когда пальчики Адалы коснулись его руки, Северину показалось, что не сдержится и схватит женщину. Прижмет, запрокинет голову, оттянув прямо за распущенные волосы, вобрав их в кулак, и так и вопьется в губы. А потом утащит добычу под полог королевской по величине кровати, немедленно разворошит там эти натянутые, как его нервы, белоснежные простыни…

— Так ты, и правда, стал мне настоящим мужем… — тонкий пальчик прошелся, едва касаясь, по стеблю цветка на предплечье генерала, отчетливо к этому часу проявившемуся.

Коралловые губы новоявленной супруги были так близки! Что они там шептали? Стал мужем? Настоящим? Хм, к сожалению Северина, это было еще не так. Но, терпение! Истинный охотник, как и воин, должен обладать сильной выдержкой!..

— Было очень больно?

А вот теперь Адала начала, не таясь его испытывать. Гладить кожу вокруг короны и цветка ей наскучило, она перенесла ладонь сначала на его плечо, а потом с него соскользнула на грудь и, почти не задерживаясь, там, спустила к животу. Глупышка не понимала, с каким огнем играла? Ноймен-то хоть сейчас же смог бы показать, какой страстный мужчина ей достался в супруги, но готова ли к такому откровению сама?

— Терпимо, — накрыл своей рукой ее ладонь и сжал в захвате расшалившиеся пальчики. — Адала, ты почти всего меня рассмотрела. А теперь мой черед, жена. Ты готова?

Она не противилась, когда ухватил подол ее сорочки и начал тянуть вверх.

— Да, я готова! Отдать свой долг королевству Хаджи!

Вот значит, как. Королевству. Сердило ли Северина такое признание, произнесенное с вызовом? Скорее смешило. Но он не показал виду и нисколько не замедлился, снимая с этой упрямицы тонкую рубашку. Да пусть бы, что угодно говорила, лишь бы потом не плакала, упрекая, что причинил боль. Что же, принялась сейчас изображать из себя жертву? Сколько угодно. Только Ноймен был уверен, что через часок, когда неприятные ощущения между длинных стройных ножек у супруги утихнут, и он возьмет ее еще раз, то эту вот комнату точно наполнят ее и его удовлетворенные стоны. А уже завтра станет льнуть к нему ласковой кошечкой. Разве не было так у него с другими?..

— Отлично! — генерал прошелся ладонями по хрупким плечикам, и заметил, как напряглись соски на грудях-яблочках.

Сам не понял, к чему относилось его «отлично», скорее всего, все же к реакции Адалы на его прикосновения. А он их продолжил. Огладил шелковую кожу на ключицах и спине гордячки, по-хозяйски подержал за талию, смещая незаметно заалевшую девушку в сторону кровати. Как взял в обе ладони притягательные груди и потеребил напрягшиеся соски, так супруга и задрожала. Боги! Спасибо вам за такой подарок! Эта женщина точно станет доставлять ему сильнейшее удовольствие и притягивать к себе из походов одним только воспоминанием о совместных ночах.

Адала дернулась и запрокинула голову. Прекрасно. Этого приглашения Северин и ждал. И он больше не медлил, а накрыл девичьи губы своими. Зачем она их так сжала? Сопротивление? А сейчас? Одна его рука удерживала неопытную новобрачную за шею, другая соскользнула к ее животу, но, почти не задержавшись, опустилась ниже, проскользнув между сжатыми бедрами.

— Ах! — пьянящее Северина дыхание жены теплом проникло ему в рот.

Держатся! Такой приказ отдал самому себе. Потому лишь приласкал губы Адалы, как одни, так и другие, не углубляясь. Только почувствовал, что выдержки ему надолго не хватит, вот и поднял быстро новобрачную на руки и отнес в пастель. Разжигать желание, у лежащей супруги все надежнее, учитывая ее неопытность и его возбужденное состояние.