удобный наряд, который будет иметь достаточно сексуальной привлекательности, и при этом оставаться стильным и не бродячим. Я выбираю потертые узкие джинсы, идеально облегающие мои изгибы, и пару ботинок на каблуках, которые дадут мне достаточно роста, чтобы почувствовать, что я нахожусь на одном уровне с ним — не совсем, но добавленная высота дает мне иллюзию силы, в которой я нуждаюсь в его присутствии. Мой топ блузка с открытыми плечами и пуговицами посередине. Все вместе это случайный ансамбль, не выглядящий так, будто я потратила часть времени, пытаясь понять, что надеть.

К тому времени, когда я заканчиваю собираться, мои волосы беспорядочно заплетены после душа. Я продолжаю выглядеть: «она не прикладывала усилий». С минимальным макияжем и выбившимися прядями волос, обрамляющими мое лицо из косички, я думаю, что добилась нужного. Я лишь слегка удивляюсь, когда открываю дверь своего номера и вижу там терпеливо ожидающего Дэна. Всегда джентльмен, его глаза не блуждают по моему телу, рассматривая мой наряд. Вместо этого они не отрываются от моего лица.

— Он ждет вас внизу, в вестибюле, мисс Уильямс.

Неуверенно кивнув, я кладу руку на живот, в котором порхают бабочки, и следую за ним к лифтам. Вся поездка вниз это повторение прошлого раза. Я уже могу сказать, что Дэн будет крепким орешком. Его лояльность — это вопрос.

— Доброго вечера.

Это его прощальные слова, когда двери открываются, демонстрируя нетронутый вестибюль. Мои каблуки стучат по мраморному полу, а брови опускаются, когда я оглядываюсь в поисках База, но нигде не вижу его.

Почему Дэн не сказал, где, черт возьми, будет Баз?

Моя хватка крепче сжимает клатч, когда взгляд скользит вокруг, и я стою, как растерянная идиотка. Я вдруг перестаю дышать, сердце бешено колотится в груди. Мои шаги все еще слышны, когда я замечаю его. Я благодарна ему, что он меня еще не заметил. Это дает мне достаточно времени, чтобы спокойно поглазеть на него и перевести дыхание, пока все это время он ни о чем не догадывается. С его телом, повернутым под углом, я ясно вижу его, прислонившегося к колонне, как раз возле входа. Не знаю, как я не заметила его раньше. А сейчас, смотря на него? У меня пересыхает во рту, дыхание становится быстрым и затрудненным.

Дерьмо.

В небрежной, скучающей позе Баз откинулся назад, скрестив ноги и засунув руки в карманы. На нем черные слаксы и тонкий серый свитер, рукава слегка закатаны, так что мне и всем остальным видны часы на его запястье и выступающие вены на руках и предплечьях.

Естественно, он выглядит невероятно; в то время как я выгляжу так, будто мой наряд «она не прикладывала усилий» не дался легко.

Лицо у него такое же, как и всегда. Тот же острый подбородок, те же глубокие лазурно-голубые глаза с зелеными крапинками, та же жесткая щетина, и грубый, без глупостей блеск в глазах — все это завершает взгляд. Вид подчеркивает силу его челюсти и острые углы лица. Он, чертовски красив, и это начинает сводить меня с ума.

Словно почувствовав на себе чей-то горячий взгляд, Баз смотрит в мою сторону. На его лице не отражается никаких эмоций — ни удивления, ни даже намека на радость от того, что я здесь. Он просто наблюдает за мной, его напряженные глаза скользят вверх и вниз по моему телу, задерживаясь на джинсах.

Я сглатываю комок размером с мячик для гольфа в горле, заставляя мозг и мышечные рецепторы реагировать. Двигайся, одна нога перед другой. Идеально. Вот так. С каждым шагом я чувствую, как воздух сгущается, мое сердце колотится сильнее, а дыхание становится все более неровным с каждой секундой. И к тому времени, как я стою перед ним, я задерживаю дыхание и считаю про себя до десяти, пытаясь взять в руки.

— Выглядишь великолепно.

Мой голос звучит хрипло и напряженно, вероятно, от буйства эмоций внутри, поэтому я прочищаю горло. Мои потные руки снова сжимаются, держась за сумочку, как за спасательный круг.

Верхняя губа База дергается, словно он хочет улыбнуться в ответ на похвалу, но вместо этого протягивает мне руку ладонью вверх. Я останавливаюсь всего на полсекунды, прежде чем вложить свою руку в его. Электрический разряд проходит от точки нашего соприкосновения через мою руку и, кажется, проникает в вены. Когда я смотрю на него, его брови сведены вместе, будто он тоже это чувствует.

Он выводит меня из стеклянных дверей, и, как по маслу, черная спортивная машина с рычанием останавливается на обочине перед нами. Баз открывает мне дверь, помогая сесть, и перед тем, как закрыть ее, он наклоняется, его губы находятся в опасной близости от моего уха.

— Ты выглядишь потрясающе.

Я резко втягиваю воздух от его слов, и когда моя дверь захлопывается, я выпускаю тяжелый вздох.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Когда Баз заводит мотор и уносится на скорости, я стараюсь не слишком ерзать. Просто, запертая в таком маленьком пространстве, как это, все, о чем я могу думать, это прыгать на его костях. И это должно быть последним, о чем я могу думать. Первым делом надо подобраться к нему поближе, чтобы узнать правду. Но его запах, исходящий от него жар все это сводит меня с ума.

Я облизываю пересохшие губы и как можно незаметнее наблюдаю за ним. Лениво положив одну руку на руль, он ведет машину так, словно управлять таким быстрым и мощным авто для него не так уж и сложно. Я нахожу это невероятно сексуальным, даже зная, что не должна. Рукава его свитера все еще закатаны, и я замечаю едва заметный намек на татуировку скелетного ключа, выглядывающую из-под ткани, и это пощечина, и проверка реальности, в которой я нуждалась.

Потому что в конце концов, это то, кем он является. Он один из них. Он стал их партнёром и сказал, что они его семья. Я знаю, что это поговорка: «невиновен, пока не доказано обратное», но в данном случае они все виновны, пока я не докажу обратное.

— Итак, — говорю я, мой голос разрывает тишину. — Какие у нас планы на вечер?

Пока он ведет машину, мои глаза бегают от темных краев татуировки к его лицу.

— Ужин и экскурсия по достопримечательностям. Решил дать тебе попробовать кусочек Лос-Анджелес, пока ты здесь. — он смотрит на меня, читая выражение моего лица. — Если только у тебя нет на уме чего-нибудь получше.

— Конечно, нет. — мне не следовало бы спрашивать, но я все равно спрашиваю. — Ты