Вполне может статься, что на землю они падали уже мертвыми.

Всего несколькими мгновениями спустя Ланс взмахнул мечом, стряхивая с лезвия капли крови, а еще через миг его страшное оружие уже исчезло из поля зрения.

— Вставай, принц. Думаю, нам здесь лучше не задерживаться.

Обыскав трупы, мы раздобыли немного еды, но кусок не лез мне в горло. Ланс решил, что он может поесть и на ходу и задерживаться на обед нам не стоит.

В тюке, который он прихватил с поля боя, нашлась более-менее целая одежда, так что надевать свои старые шмотки, еще не высохшие после стирки, мне не пришлось. Нацепив кожаные куртки имперских пехотинцев, мы тронулись в путь.

Ночь застала нас в самой чаще леса, но Ланс заявил, что собирается двигаться без остановки, и мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Порой заросли становились настолько густыми, что нам приходилось прорубать дорогу мечами. Свой меч Ланс для этого не доставал — на такой случай он прихватил с собой железяку одного из убитых днем имперцев.

Я же в очередной раз задумался о своем будущем.

Предложение Ланса отправиться в Тхай-Кай было не лишено смысла. Хотя бы потому, что на Срединном континенте мне вообще никто не поможет. Но все-таки это был шаг, продиктованный полной безысходностью. Что я буду делать, когда попаду на Утренний материк, где там искать помощь, пробиваться ли на аудиенцию к владыке Фангу, и если пробиваться, то каким образом, или же обратиться за помощью к кому-то из тамошних мудрецов — я и понятия не имел.

Ланс предлагал решать проблемы по мере их возникновения. Это чертовски верная стратегия, если проблемы валятся на голову строго одна за другой. А как быть, если они упали одновременно?

Не успел я погрузиться в свои нерадостные размышления, как Лансу приспичило поговорить.

— Скажи, а зачем ты хочешь убить Гарриса? — этот вопрос застал меня врасплох.

— Разве у меня есть выбор?

— Ты можешь отказаться от этого дела, как я и предлагал, — сказал Ланс. — Но ты хочешь убить императора. Зачем? Что именно побуждает тебя попробовать сделать такой ход?

— Я не совсем понимаю суть твоего вопроса.

— Ты хочешь отомстить за отца? Вернуть престол Тирена? Избавить мир от ужасного деспота? Какой основной мотив заставляет тебя действовать?

— Если я не сделаю этого, он убьет меня.

— Значит, ты считаешь это самообороной?

— Ты так говоришь, как будто в этом есть что-то плохое, — сказал я. — Что-то недостойное. Странно слышать такие слова от человека, только что уложившего шестерых.

— Не сравнивай, — сказал Ланс. — Мы на войне, а на войне определить врага очень просто, и нет никаких сомнений в том, как следует с этим врагом поступать.

— Они предлагали нам сдать оружие, — напомнил я. — И говорили, что после этого мы будем вольны идти, куда захотим.

— При этом не было никаких гарантий, что они не порубили бы нас в мясной фарш после того, как мы отдали бы им свои мечи, — сказал Ланс. — Я предпочитаю не рис ковать своей жизнью, опираясь только на чьи-то уверения, сколь бы убедительно они ни звучали. А эти парни не показались мне такими уж убедительными.

— Ага, — сказал я. — У тебя с ними, значит, война. А у меня с Гаррисом, выходит, нет?

— Именно так. Гаррис не воюет с тобой, — сказал Ланс. — Он с тобой играет. Если бы он с тобой на самом деле воевал, ты сейчас был бы уже мертв. И ни за что не покинул бы пределов своей страны.

— Мне все равно, играет он или нет, — сказал я. — Я с ним воюю.

— Случается и такое, — согласился Ланс.

Перед тем как мы двинулись в путь, он еще раз достал свой черный меч, попросил меня отвернуться и двумя ударами рассек мои ножные кандалы. На правой ноге осталась неглубокая царапина, на левой — только ссадины, натертые самими кандалами.

Я бы на его месте тоже не захотел расставаться с таким мечом.

— А можно теперь я спрошу?

— Валяй, спрашивай.

— Ты ведь вполне мог освободить нас до боя, — сказал я.

— И мы могли бы попробовать уйти ночью. Почему ты этого не сделал?

— Во-первых, вряд ли бы нам так просто удалось сбежать, когда вокруг столько народу, — сказал Ланс. — А во-вторых… Мне нужен был этот бой.

— Зачем?

— Это был своего рода тест, — сказал Ланс. — Проверка для нас обоих.

— Кто-то из нас мог и не пережить такой проверки.

— Такой вариант снял бы все вопросы, — согласился Ланс. — В этом суть подобных тестов.

Я вдруг поймал себя на мысли, что Ланс чем-то напоминает мне Гарриса. Мотивы его поступков было так же трудно понять.

— И что же показала сия проверка?

— Мы оба выжили. Это можно расценивать как знак.

— Или это просто случайность.

— Тогда это будет уже вторая случайность, — сказал Ланс. — Две случайности подряд тоже могут расцениваться как знак.

— А когда была первая?

— Подумай сам.

— Когда мы оказались запертыми в одной камере?

— Происходящее с нами можно расценивать по-разному, — проговорил Ланс. — Кто-то увидит в одном и том же цепь случайностей, кто-то — закономерность и перст судьбы.

— Ты поэтому решил мне помочь? — спросил я. — Потому что тебе перст судьбы так указал?

— Нет, — ответил Ланс. — Просто ты напомнил мне о другом юноше, которого я знал довольно давно.

— И что стало с другим юношей? — поинтересовался я.

— Это долгая история.

— Мне казалось, времени на разговоры у нас полно. Тут подлесок стал гуще, и Лансу, идущему первым, пришлось снова взяться за меч. Стало не до разговоров.

Интересно, наступит ли такое время, когда я получу ответы на все свои вопросы, или же эти приключения прикончат меня раньше?

— Когда-то я знал другого юношу, — сказал Ланс, когда я уже перестал ждать его рассказа. — Он был чуть постарше тебя, когда узнал, что он тоже своего рода принц.

— Как такое может быть?

— Он жил далеко от своего королевства и очень долго считал себя сиротой. В свое время его отец, правитель небольшой страны вроде твоей посчитал, что так будет безопаснее. Потому что хотя страна его была небольшой, у нее было немало могущественных врагов и многие желали смерти ее правителю. К старому лорду… королю часто подсылали убийц, и когда одному из них удалось добиться цели, верные слуги разыскали юношу, рассказали ему правду о его происхождении и помогли ему вступить в права наследования.

— А так бывает? — спросил я. — Я имею в виду, меня с детства учили тому, как быть правителем. Если тот юноша не знал о своем предназначении, он просто не мог быть готов к тому, что на него свалилось.