В 1900 году в специально созданном для подобной тематики Journal of Tropical Medicine вышла статья немецкого врача Йоса Риттера фон Шмеделя{1}. Автор говорил о действии солнечных лучей, губительном для человека. Все народы, проживающие в условиях интенсивного солнца, писал Шмедель, вырабатывают пигмент в коже, который работает как эффективная защита от проникновения «химически активных световых волн». Природа ведет себя как фотограф, помещающий организм человека в темную комнату. Беспокойство вызывает привычка европейцев, проживающих в тропиках, надевать белую одежду. Белая ткань отражает тепло, но, по мысли Шмеделя, прозрачна для «химических лучей». Поэтому ученый запатентовал (!) модель тропического костюма из нескольких слоев ткани — внешнего белого, для отражения тепловых волн, и внутренних цветных, не пропускающих «химическое излучение».

Американский военный врач Чарльз Вудруфф посвятил данной теме целую книгу (более 350 страниц!){2}. Он также считал, что солнечные «короткие» лучи повреждают «нервную протоплазму», проникая сквозь бледную кожу, даже если она прикрыта тканью. В этом автор видел причину трудностей, с которыми англосаксы сталкивались, пытаясь колонизировать тропические страны. У Вудруффа правил бал настоящий социальный дарвинизм: каждый народ должен жить в той среде, к которой приспособился в течение тысяч поколений. Уровень пигментированности кожи соответствует количеству солнца в широтах, в которых формировалась данная раса. Для европейца адаптироваться к жизни в тропиках просто невозможно, поэтому если белые мигрируют на юг, то неизбежно вымирают, и чем дальше от «природной зоны», тем больше опасность. Нарушения пищеварения, тропическая неврастения, безумие, амнезия и даже суицид — вот чем чревато тропическое солнце для европейца. Блондины — самые светлые из людей — возникли в северных облачных странах и страдают от солнца даже в Великобритании. Чернокожим же плохо в высоких широтах, потому что их кожа «рассеивает больше тепла».

Вудруфф верно рассуждал об опасности, которую несет ультрафиолетовое излучение; объяснял, что загар — это способ защиты от вредных лучей в краях, где солнце ярко светит только часть года. Однако врач явно перегибал палку, утверждая, будто солнечный свет вообще не нужен людям, которые, по сути, «пещерные жители» и чуть ли не ночные животные. В доказательство он приводил шахтеров, которые находятся бóльшую часть времени во тьме, но при этом «доживают до старости», и работников парижских канализаций, якобы более здоровых, чем те, кто трудится на улице, и все потому, что в отличие от последних защищены от вредных солнечных лучей. Для здоровья достаточно свежего воздуха, хорошей пищи и физических упражнений, а от света — только вред. В последнее время школьные заведения стали делать с большими окнами, сетовал Вудруфф, и мы еще удивляемся, почему у детей воспаленные глаза и нервные заболевания. Единственное место в домах, куда свет должен проникать, — это туалет.

Книга Вудруффа была холодно принята многими учеными и медиками, однако сходные идеи имели популярность. В 1907 году на британском рынке появилась специальная «тропическая» ткань «Соларо», разработанная под руководством итало-британского ученого Льюиса Самбона. Ткань состояла из переплетения белых и цветных нитей, которые должны были отражать не только тепловые, но и вредные химические лучи. Основываясь на экспериментах специалиста по спектроскопии Эдварда Бали, Самбон считал, что такая структура ткани защитит кожу от ультрафиолета{3}. Вопреки рекламе, ткань оказалась неэффективной: обследование 500 американских солдат на Филиппинах, облаченных в «Соларо», не показало никаких улучшений здоровья, более того, такая одежда была крайне неудобной.

Удивительно, сколько тупиков и ловушек подстерегают исследователя на пути к знанию. Глядя из XXI века, кажется, что научная мысль двигалась чертовски медленно, слишком часто буксовала и даже катилась назад. Конечно, современные ученые более дальновидны и внимательны к смелым идеям. Мне, по крайней мере, хочется так думать.

Итак, мы знаем, что нехватка солнечных лучей приводит к дефициту витамина D и, как следствие, к рахиту у детей и к остеомаляции[32] у взрослых; знаем, что пигмент в коже поглощает ультрафиолет и поэтому темнокожим нужно больше солнечного света. До эволюционной гипотезы оставалось сделать один шаг. Этот шаг сделал в 1934 году американский антрополог Фредерик Мюррей{4}. Чем дальше от экватора — тем больший путь солнечные лучи проходят через атмосферу и поглощаются ею, поэтому в высоких широтах людям достается мало ультрафиолета. У темнокожих развивается рахит — эта болезнь, сама по себе не смертельная, приводит к деформации таза у женщин, создающей серьезные проблемы при родах. Таким образом, рахит становится причиной «вымирания цветной расы в широтах, где белые выживают». Когда в древности люди мигрировали на север, рассуждал Мюррей, темнокожие гибли. Но пигментированность может быть разной даже у членов одной семьи. Естественный отбор привел к тому, что обитатели высоких широт постепенно светлели, и так на севере сформировалась белая раса.

Мюррей обращался к свежему примеру: как раз в это время в Гренландии велись активные раскопки поселения викингов. Колония, основанная Эриком Рыжим в конце X века, полностью вымерла пять столетий спустя. В процессе раскопок в руки специалистов попали скелеты молодых женщин — обладательниц уплощенного, асимметричного рахитичного таза. Тогда ученые предположили, что рахит и остеомаляция сыграли важную роль в вымирании колонии: суженный таз приводил к высокой смертности при родах{5}. Как видим, даже светлокожие мигранты страдали на севере от нехватки витамина D.

Добросовестный ученый, Мюррей сам указывал на существенное возражение против своей гипотезы: эскимосы и некоторые другие народы Крайнего Севера обладают достаточно смуглой кожей, хотя живут за Полярным кругом, в условиях явной нехватки солнечных лучей. Почему же эскимосы не страдают от рахита? Антрополог полагал, что дело в рационе, который у этих северных народов, в отличие от викингов, включал много рыбы. Рыбий жир так же эффективен в профилактике рахита, как и солнечный свет, поэтому смуглые эскимосы прекрасно себя чувствуют.

Мюррея волновал другой вопрос: какой недуг работал против светлой кожи в тропических широтах? Вероятно, это некая болезнь, связанная с избытком солнечного света, которая препятствовала размножению белых. Мюррей терялся в догадках, выдвигая в качестве кандидатов менструальные нарушения у женщин и, со ссылкой на Вудруффа, пресловутую «тропическую неврастению».