Неудивительно, что ради этой жизни Уилл Стоун бросил свою жену Макси, свое предприятие в Нью-Джерси, забыл своих друзей. Кое-кто из них отнесся к его решению перебраться на Ки-Уэст с насмешкой, некоторые завидовали, а были и такие, кто, взяв сторону Макси, объявил Уилла безответственным мерзавцем. Сам Стоун, разумеется, так не считал. То, что он безраздельно отдался поиску испанских кладов, похороненных на морском дне, еще не значило, что он сумасшедший. Просто он мечтал об этом с той самой поры, когда мальчишкой прочел «Остров сокровищ», а позднее – «Атлас сокровищ» Ферриса Коффмана и «Руководство искателя подводных кладов» Джона С. Поттера.

Когда у Стоуна выдавался отпуск, воображение влекло его на берега Флориды, Багамских островов или Мексики. В те далекие шестидесятые Макси охотно сопровождала мужа, разделяя его страсть к приключениям. Но сокровища раз за разом ускользали, и Макси начала склоняться к более надежным способам обеспечения своего будущего. Она мечтала о доме в пригороде, детях и всем том, что сулила ей жизнь, традиционная для средних слоев общества. Стоун же хотел только одного – нырять в поисках чего-то, что в глазах Макси было столь же мифическим, как затонувшая Атлантида.

Окончательный разрыв был неизбежен, и Уилл начал задумываться, не мерзавец ли он на самом деле. Но даже теперь ему было трудно честно и беспристрастно взглянуть фактам в лицо. Он далеко уже не был ребенком, хотя не ощущал в себе каких-то особых перемен по сравнению со временем романтической юности; разве что лицо его приобрело черты, типичные для человека, много времени проводящего под открытым небом, и, помимо обычных складок, которые появляются при улыбке, на коже залегла сетка тонких морщин.

Навязчивая мечта продолжала будоражить Стоуна, он хотел навсегда переехать во Флориду и, без помех отдавшись поискам сокровищ, осуществить свою мечту прежде, чем придет время окончательно уйти на покой. И Уилл принял решение.

Макси плакала, кричала, умоляла. Она сказала мужу, что беременна и что если он не хочет пожалеть ее, то должен подумать хотя бы о ребенке. Уилл же пытался убедить жену в том, что ей понравится Флорида и что для ребенка это самое здоровое место. Между ними вспыхнула настоящая война; Уилл не сдавался, но и Макси тоже не отступала.

Вскоре Макси сообщила Стоуну, что сделала аборт, потому что не собирается растить его ребенка одна, и если он хочет уехать, пусть уезжает побыстрее.

На самом деле никакого аборта не было, и у Макси родилась девочка, которую назвали Энджела. Уиллу стало известно об этом лишь год спустя от их общего друга. Он сразу же позвонил Макси и предложил переехать к нему, но Макси отказалась.

– Это не твой ребенок, – сказала она.

– Что значит, не мой? – Уилл опешил.

– Ты ее отец лишь в биологическом смысле, но не более того. Я хотела ребенка, получила его, а теперь сама оплачиваю все расходы и собираюсь продолжать в том же духе. И вообще, у меня еще все впереди, а вот у нас с тобой все кончено. Мне пора, Энджела плачет. Документы на развод ты получишь в ближайшую неделю.

– А ребенок? Как насчет моих прав?

– У тебя нет никаких прав, – ледяным тоном заявила Макси и повесила трубку.

После развода Уилл поклялся никогда больше не связывать себя узами брака. Он вел насыщенную, полную событий жизнь; поиски затонувших сокровищ отнимали у него все свободное время и все средства, но это его не слишком огорчало; на Ки-Уэст хватало женщин, как местных, так и приезжих, готовых удовлетворить его потребности. Уилл Стоун даже чувствовал себя счастливым. Главным в его жизни была мечта, и он упорно шел по пути к ее осуществлению.

Когда с гамбургерами, картофелем по-французски и молочными коктейлями было покончено, Клэй сумела убедить Уилла, что ей необходимо побывать в его плавучем доме и выбрать для себя наиболее интересную книгу о кораблекрушениях.

Покрашенный рыжей краской, которая кое-где уже облупилась, этот плавучий дом стоял на приколе напротив бульвара Рузвельта. С края его крыши свисала толстая ржавая цепь с двухфутовым якорем, а у двери красовался глиняный горшок с огромным лохматым кактусом.

Клэй была буквально очарована пристанищем Уилла.

– Как это замечательно! – не удержавшись, восторженно воскликнула она.

– Я бы так не сказал, но жить в этой конуре все-таки можно. – Зажженная Уиллом лампа осветила каюту, которая одновременно служила гостиной, столовой и кухней.

Каюту украшали потертые соломенные циновки и плетеная мебель, которая была в ходу на Ки-Уэст. В дальнем углу висел цветастый гватемальский гамак, натянутый между вбитыми в потолок крюками.

– И ты здесь спишь? – спросила Клэй.

Уилл засмеялся и покачал головой:

– Я люблю морскую жизнь, но не до такой степени. У меня есть японский матрац, который я расстилаю на ночь, а то и просто сплю на палубе под москитной сеткой. – Стоун мягко прикоснулся пальцами к шее Клэй. – Я был бы не против, если бы ты разделила со мной мое ложе.

Клэй быстро шагнула к дальнему углу помещения, сделав вид, что рассматривает модель старинного испанского галиона.

– Готова спорить, в этой каюте перебывало рекордное число женщин Ки-Уэст, – сказала она.

Уилл рылся в переполненном книжном шкафу, отыскивая книгу для Клэй.

– Хм-м… Возможно. Я не из тех, кто готов удовольствоваться поцелуем в щечку и дружеской беседой.

– Значит, суровый молчаливый покоритель морей. Женщины падки на таких мужчин.

Уилл окинул ее внимательным взглядом своих ярко-голубых глаз:

– И ты?

– Еще бы, – с напускной бравадой бросила Клэй. – Разве я могу устоять? У тебя потрясающий дом. Должно быть, это так здорово – постоянно жить на воде.

Уилл пожал плечами:

– Дешевле, чем снимать жилье на берегу, это уж точно. Но есть и свои минусы. Прошлым летом эта штука чуть не утопила меня – ночью испортилась электрическая помпа, и, когда я проснулся, вода уже дошла до палубы. А мне все снилось, что я принимаю ванну. – Он засмеялся. – Сон в руку. Зато какой был переполох! Пришлось вызвать пожарных, и они помогли мне откачать воду из трюма. А потом потребовалось еще несколько дней, чтобы отремонтировать и высушить посудину.

– Вот они, прелести обладания собственным домом… – Клэй приняла из рук Уилла бокал с коньяком и книгу, которую он снял с полки. Это была повесть о жизни на Кубе и Ки-Уэст в те времена, когда в Карибском бассейне тон задавали богатые испанцы. Клэй заглянула в середину книги и просмотрела несколько иллюстраций. – Спасибо, Уилл. Верну через несколько дней.

– Не спеши, я ведь не даю свои книги кому попало. Характер некоторых людей можно угадать по лицу, по жестам. Меня больше интересует, как человек говорит о книгах. Не то, что он читает, а как он относится к чтению. Помнишь тот день, когда ты сказала мне, что изучала литературу о поиске сокровищ? Уже тогда я понял, что ты не из зажимщиков.