Но он всё-таки отмирает и говорит с таким чувством, что меня всю простреливает до мурашек:

— Ты даже не представляешь, как я тебя люблю.

— Если как я, то это действительно сложно представить, — еле дыша, проговариваю я.

А потом мы тянемся друг к другу сильнее, жарче и моя сумочка летит куда-то на пол, полностью освобождая мне руки и убирая эту своеобразную преграду между нами. Его губы накрывают мой рот. С готовностью принимаю его язык, позволяя ему пройтись по всему нёбу, внутренней стороне щёк, даже по зубам слегка, а потом закружиться с моим языком. Антон целует горячо, собственнически, словно ни единый участок моего рта пропустить не может.

Не сдерживаю лёгкого полустона ему в губы и чуть трусь телом о его, ошалев от собственной смелости и нашей близости. Антон явно расценивает этот как поощрение. Не прерывая поцелуя, мягко влечёт меня в сторону постели. Кровать, которая в первый мой день в общаге была моей, а теперь в ней спит он…

А сегодня будем мы вместе.

— Моя… — удовлетворённо то ли шепчет, то ли рычит Антон, а я ловлю себя на том, что мне чертовски нравится этот тон.

И утверждение, конечно, тоже. Как и то, насколько нетерпеливыми и жадными становятся его прикосновения и поцелуи.

Мы уже возле кровати, и Антон мягко надавливает мне на плечи, вынуждая лечь. Тут же нависает сверху, снова касается губ своими, только на этот раз мимолётно. Сразу переключается на щёки, скулы, шею, ключицы...

Растворяюсь в происходящем мгновенно. Хотя разум никак не улавливает, что всё это действительно происходит.

С нами, здесь и сейчас. Мы ведь точно не ограничимся поцелуями…

Его губы опускаются ещё ниже, чувствую его дыхание уже где-то в районе груди. Замираю на мгновение, но Антон не спешит, заставляя меня внимать чуть ли не каждому, даже мимолётному, касанию.  Тяжело дышу и цепляюсь то ему в плечи, то в волосы, то скольжу ладонями по спине.

Антон уже спустил на мне платье до пояса, гладит по телу, плавно скользит, при этом глядя то в глаза, то на почти обнажённую меня… Лифчик на мне такой, что почти ничего не скрывает. А в следующее мгновение и вовсе исчезает.

Подаюсь ему навстречу, улавливая, как усиливается напряжение Антона. Стеснение перед собственной почти что наготой толком и не ощущается, хотя я думала, что будет. Но сейчас я слишком в моменте: плавлюсь под горящим потемневшим взглядом Антона, подставляюсь под его умелые ласкающие руки, пытаюсь не сойти с ума от всё более острых ощущений от поцелуев, которые становятся ниже и откровеннее…

Антон проводит носом по моим ключицам, вдыхая, опускается ниже, покрывая поцелуями и засосами чуть ли не все открытые участки тела, а потом снова поднимается к лицу, при этом открыто и с удовольствием рассматривая меня. И мне это всё больше нравится, распаляет.

Он такой бережно чуткий и явно старается сдерживаться. Но я ведь понимаю, чего именно Антон хочет. И уж точно не собираюсь томить.

Не хочу просто лежать и наслаждаться, тем более что волнение отступает на задний план перед желанием полноценно прочувствовать своего парня, напитаться друг другом. Доставить и ему хотя бы половину того удовольствия, что он мне.

Расстёгиваю ему рубашку, стремясь дать понять, что я готова к дальнейшему и хочу. Тоже смотрю в глаза, пока Антон замирает на мгновение и дышит сбито. А я с удовольствием касаюсь кубиков на его теле, наслаждаясь твёрдостью мышц. Он прекрасно сложен, я ведь замечала это и намного раньше, чем научилась признаваться себе в собственных желаниях.

Стараясь унять волнение, я двигаюсь рукой и ниже. Касаюсь пока через штаны, а потом решаюсь и расстегнуть их. Антон не перестаёт обнимать при этом, чуть поглаживать, но не торопит события, позволяя мне действовать.

Я и действую, всё меньше смущаясь и всё больше заводясь от происходящего. И Антон это явно улавливает. Его ладони уже куда наглее лезут под платье, избавляют и от трусов. Я тоже касаюсь его уже почти совсем раздетого, помогаю окончательно стянуть штаны.

И вот мы уже оба без одежды. Ненужные тряпки отправляются на пол. Нужный серебристый квадратик уже в руках Антона, что я подмечаю скорее на периферии сознания. Голова немного кружится, дышу приятно тёплым запахом парня, его близостью, она обволакивает. Он не спешит, вернувшись поцелуями мне на лицо, захватывает губы своими, с наслаждением засасывает. Отвечаю мгновенно, обнимаю крепче, тяну на себя.

Антон осторожно ложится сверху, но не полностью, а опираясь на локти. А мне и этого хватает, чтобы перестать дышать, перестать чувствовать абсолютно всё, кроме него. Стараюсь не нервничать, дать ему понять, чтобы продолжал, хотя это не так уж просто, когда его пальцы скользят уже туда, где я даже сама не трогала себя.

Кусаю губы, впитывая новые и такие невероятные ощущения. Они пробирают полностью и не только тело. Потому что мысль, что именно Антон сейчас касается меня так откровенно, жадно и по-хозяйски — уносит не меньше, чем всё остальное.

И с каждым его уверенным действиям я всё сильнее распаляюсь. И уж точно не боюсь.

Даю это понять, обхватывая его ногами, и вот он уже приступает к главному.

Не сказать, чтобы это было больно, как говорили разные девчонки. Хотя необратимость случившегося на какой-то момент заставляет чуть затихнуть и окунуться в момент.

Чтобы очень скоро обнаружить — мне приятно чувствовать Антона настолько, хоть и непривычно.

Но и непривычность эта скорее затягивает любопытством, да и в итоге я быстро привыкаю к ощущениям, движениям, сама неожиданно для себя подстраиваюсь, подхватываю. Раскрываю себя вместе с ним, для него.

Жмусь, всхлипываю, теряя всякую застенчивость.  Внутри всё разгорается, и я сильнее цепляюсь за его плечи. Ноющее жаркое удовольствие выносит меня в какую-то другую реальность. Но даже несмотря на это, я всё равно чётко улавливаю взгляд Антона. И выражение лица… Он смотрит так, что даже говорить ничего не надо.

Знаю, как он меня хочет — безумно, чертовски сильно, но при этом кажется куда более озабоченным тем, каково сейчас мне. Как это вообще может сочетаться?

А мне ведь хорошо. Давление внутри чуть болезненно распирает, но не настолько, чтобы вытеснить приятные ощущения.  Сама не замечая, через некоторое время уже шумно стону, чуть выгибаясь. Одной