Грей не знал, какую игру затеял Пейнтер. Но в одном был твердо уверен. Это только начало.

Худшее еще впереди.

11 часов 00 минут

по восточному поясному времени

Вашингтон, округ Колумбия

Роберт Гант прошел через воздушный тамбур и оказался в ослепительно-белой камере с классом чистоты 1000. Через стеклянные стены были видны двери генетических лабораторий. В штате здесь состояли только трое ученых, само научно-исследовательское учреждение располагалось в промышленной зоне на окраинах города Александрия, штат Виргиния, и числилось частной лабораторией по изучению ДНК.

Но истинное ее предназначение заключалось в другом.

И понять это можно было, увидев через стеклянную стену покрытый инеем крест, сплошь украшенный резьбой в форме спиралей ДНК.

— Ну, показывайте, — произнес он гулким баритоном, сослужившим ему добрую службу не только в прошлом, когда он был послом США, но и теперь — в должности госсекретаря.

Он даже подпустил в голос немного раздражения. Джимми и Тереза остались горевать дома, и потому ему не хотелось задерживаться здесь — в такие моменты семье нужно уделять должное внимание.

Ученый, доктор Эммет Филдинг, в комбинезоне, перчатках, бахилах и капюшоне — все белого цвета, — подвел его к лабораторному столу. В запечатанном прозрачном сосуде, похожем формой и размером на хоккейную шайбу, виднелась какая-то мутновато-голубая жидкость. Рядом с ним на столе находилась скульптура из титана — нечто вроде краба без клешней на шести искусственных ножках. Спинка — плоская металлическая поверхность — имела в поперечнике где-то около фута, и это сооружение напомнило Роберту противопехотную мину — этими взрывными устройствами до сих пор буквально усеяны поля Юго-Восточной Азии, где он одно время служил послом.

Филдинг взял сосуд со стола, взвесил его на ладони.

— Последнее поколение, — с гордостью произнес он.

Чтобы сформировать этот новый мозг, было использовано около миллиона нейронов, взятых из зародышевых корковых тканей. А если имплантировать его, он способен передавать информацию через пять тысяч микроэлектродов. То есть стал совершеннее раза в четыре в сравнении со всеми последними разработками.

То был действительно огромный прорыв. И любимый проект Роберта.

В 2009 году он узнал о первых робких шагах в этом направлении, предпринятых в университете Рединга в Англии. Там один ученый, занимавшийся робототехникой, обнаружил, что всего лишь горстка нейронов, извлеченных из коры головного мозга лабораторных крыс и помещенных затем в питательную среду, способна приводить в движение маленького робота на колесиках. А через электродную стимуляцию может контролировать и управлять передвижением крохотного автомобиля, причем в ходе этого процесса самостоятельно учится огибать препятствия и пробираться через лабиринты. Вскоре после этого еще один ученый из университета Флориды переплюнул британца — ввел двадцать пять тысяч крысиных нейронов в стимулятор летательного аппарата. И этот крохотный мозг научился управлять им просто безупречно, перелетать через горы, пробираться через грозовые облака.

И вот через несколько лет, используя финансовые и технологические ресурсы семьи, Роберт поднял эту планку еще выше. Изначально исследования проходили в рамках другого, более крупного проекта, насчитывающего вот уже несколько десятилетий и ставящего своей целью изучение слияния искусственного механизма и человека для продления жизни последнего — именно эта цель на протяжении веков была путеводной звездой для клана Гантов.

Но исследования с применением технологии киборгов не дали результата. Стало ясно, что они никогда не станут сколько-нибудь пригодным средством для поддержания или продления жизни, особенно с учетом самых обнадеживающих результатов, достигнутых в сфере исследования стволовых клеток. Как раз в это время клан и решил обратить внимание на это новое направление и предпочел макромиру роботов микромир генетики.

Но даже Роберт не имел полного доступа к новейшим разработкам. Ему поручили надзирать над более старым проектом. Сочли, что в исследованиях в сфере нейроробототехники есть потенциал, особенно в плане создания новых видов вооружения. Если крысиные мозги способны управлять летательными средствами, почему бы не придумать нечто более амбициозное в технологии создания оружия будущего?

— Позвольте продемонстрировать вам гексапод, — сказал Филдинг.

Он снял крышку с титанового каркаса «краба», и Роберт увидел внутри переплетение микроэлементов. Филдинг установил «шайбу» с нейронами в центр, в самое сердце конструкции, закрепил и подсоединил все должным образом. Затем отнес устройство в соседнее помещение. Оно было обустроено для тестов на прохождение лабиринтов, но на этот раз задача была поставлена другая. Лабиринт заполнял собой все пространство камеры размером десять на десять и насчитывал пятнадцать уровней туннелей, желобов для спуска и спиралей.

— Сегодня я уже один раз проводил гексапод через этот лабиринт. А теперь смотрите.

Филдинг втолкнул «краба» в нижнее отверстие, опустил дверку и использовал блютус для его активации.

В желобке, что располагался в задней части гексапода, загорелись крохотные зеленые огоньки. Титановые ножки дрогнули, зашевелились, вытянулись.

Роберт приблизился к стеклу, пока что впечатления на него все это не производило.

— Но почему он не…

В этот момент создание унеслось прочь, прыгая на всех шести ножках и стремительно набирая скорость, пока не стало походить на снаряд, отливающий серебристым мерцанием. Оно мчалось по лабиринту с невиданной точностью, ни разу не возвращалось, не делало неверных поворотов. Точно в совершенстве запомнило сложную тропу через лабиринт.

— По моим прикидкам, этот новый мыслящий механизм может сравниться по интеллекту с собакой, — с гордостью произнес Филдинг.

Через полминуты гексапод вынырнул на платформу в верхней части лабиринта, скатился вниз по желобу и остановился.

Роберт усмехнулся.

— Да, впечатляет.

Филдинг тоже заулыбался, польщенный столь редкой для него похвалой. Подошел к двери, отпер ее. Но не успел распахнуть, как гексапод совершил скачок вперед и приземлился на руке ученого на всех своих шести ножках. Острые их кончики впились в плоть. Кровь стала просачиваться сквозь белую ткань комбинезона.

— Мать твою!.. — взвизгнул Филдинг и ударом по кнопке блютус вырубил подачу энергии в гексапод. Однако к столу сразу не вернулся, а начал осторожно выдергивать каждую ножку из руки. — Агрессии у этого новейшего поколения тоже выше крыши, — болезненно морщась, заметил он и кивком указал на окровавленную руку. — Я бы сказал, мы создали некий эквивалент подвижного военного подразделения с мозгами млекопитающего, скоростью и увертливостью ящерицы. И движимо это создание примитивным инстинктом выживания.

— Для оружия на поле боя последняя черта весьма желательна.