– Но он готов пообщаться с тобой, – быстро вставляет Алла, наступая на проекцию следующего шага светловолосой. – Ты сможешь?

С надеждой смотрит, а я вообще не понимаю себя. Зачем мне все эти сложности? Зачем тянусь к яблоку на самом верхнем подвое? Ну сорву, с хрустом умну его, а что дальше? Ниже ведь такие же сочные, молодые и румяные висят. Так же горят на солнце сладкими спелыми боками. Только намного доступнее. Хватай любой плод, быстро обгрызай и иди душить Сербину. Занимайся своей работой, демоник, – предотвращай Армагеддон. А не за баб воюй с их папашами.

Пытаясь разгадать загадку, подхожу к княжне ближе. Алла поднимает голову, настороженно ведет плечами. Наклоняюсь к прядям волос, обвивающим ее лоб, вдыхаю запах. М-м-м… мое. Мое яблоко. Шарик внутри меня пускает слюни от вкусного запаха. Вот и ответ. Я ращу свой сад, а не вламываюсь, как вандал, в чужой. Женщина на ночь – вариант не для меня. Только искренние, долгоиграющие чувства. Только настоящее.

– Смогу.

Не знаю, в какую запару выльется беседа с папашей, но я уже раз умирал одиноким. Уже раз отказывал любимым женщинам. Больше не хочется.

– Правда? – радостные обсидиановые глаза Аллы сейчас горят не хуже огненных потоков на склонах Эразина. – Ты и вправду чудесный.

Она быстро гладит мою руку и убегает, счастливая. По дороге хлестанув волосами по глазам блондинки.

– Эй! – шипит та ей вслед. – Осторожнее!

Дальше математика. Сижу, решаю квадратное уравнение, поглядывая на Журавлеву. С сожалением вздыхаю: ножки опять в чулках, спрятана их шикарная белизна. Красотка же всеми силами на меня не смотрит. Пухлые губы плотно сжаты. Изящные брови насуплены. Явно не в своей тарелке чувствует себя после вчерашнего. Сам жалею девочку: не дразню, о задолженном массаже не напоминаю. Как-то чересчур будет после того, как она отсосала у меня… палец. Такой стресс, поди, для нее.

Посреди урока входит безопасник.

– Бесонов. – И всё: отворачивается, вышагивает назад за дверь. Ишь деловой выискался. Или словарного запаса не хватает?

Не двигаюсь с места. Все ученики на меня оглядываются, даже Журавлева. Не обращаю внимания – решаю уравнение, высунув кончик языка. Какая формула у дискриминанта? Черт, не помню. Где моя шпаргалка?

– Артем, тебя звали, – говорит препод.

– Я слышал, учитель. Слышал свою фамилию и больше ничего. А вы?

– Ну, в общем-то ты прав, – после паузы соглашается преподаватель.

Тут же врывается безопасник, краснощекий и успевший выучить два новых слова:

– Бесонов, за мной!

Делать нечего, встаю, тащусь следом. Опять допрос с потеющим Минаевым, что же еще.

Не угадал. В административном корпусе меня заводят к совсем другому экзекутору. С более приятным запахом.

– Привет, юный Кмет, – растягивает губы в лучезарной улыбке София Бородова.

В любой другой день я растаял бы от ее сияния, честно, но сегодня лень. Все утро мне улыбались, стреляли глазками, терлись сиськами, задами качали. У меня перелимит женщин. Поэтому просто сдержанно киваю.

– Ваше сиятельство, чем обязан вашему вниманию?

Улыбка барышни чуть гаснет, словно она замечает мое пренебрежение ее красотой.

– Вас сильно мучают в лицее? – ищет она разгадку в моих уставших глазах. – Слишком большие нагрузки?

– Даже не поверите, насколько! – искренне говорю, вспоминая заваливающих вниманием учениц. – Сегодня казалось, что меня хотят разорвать на части.

– Бедный Кмет, – она протягивает руку и хочет коснуться моей щеки.

Внутри меня будто звериная чуйка срабатывает. «Не трогай ее!» – в ушах звенит голос Белоснежки. Отступаю на шаг, и пальцы Софии повисают в воздухе.

– Вот как? – изгибает княжна одну бровь.

Мне хочется матернуться. Белоснежка уже в голове сидит. Уже командует мной. Дожил – всё из-за ее борзометра. На следующей игре надо ее хорошо отшлепать. А то еще немного в таком же темпе, и станет за счастье подыгрывать ей в «госпожу и простолюдина».

Так, живо реабилитируемся. Нет, не в глазах княжны – в первую очередь, в своих.

– Да, именно так, – беру Софию за все еще вытянутую руку и не отпускаю. – Бедный разве что мошной. Но вы же позвали меня не рубль одолжить?

Она легонько пытается освободиться. Не отпускаю, будто не замечая. Сама руку сунула – терпи теперь. Не только же мне страдать, княжна. Дураку понятно – вы с Минаевым в «плохой/хороший коп» играете. Либо даже вашего батюшку заинтересовал, что не лучше.

– У меня тренировка скоро, – замечаю, поглаживая большим пальцем бархатную кожу княжеской ладошки.

От такой фривольности София сужает золотые глаза.

– Руководство лицея волнуется за тебя, Артем.

Ну-ну, заливай дальше, а я пока тебе запястье почешу. Позлю малек.

– А что не так? – дохожу касаниями до ее локтя, дрожь разгоняю по венам.

Губы Софии застывают и бледнеют, будто их припорошило инеем. По глазам вижу – вовсю кумекает, как вернуть себе инициативу в разговоре.

– Присядем, – она вдруг тянет меня на диван с резными подлокотниками в углу кабинета. Очень тесный – моя свободная рука оказывается в сантиметре от бедра княжны. – Дело в том, что моя профессия – аналитик. Буду честной, Артем. Твое поведение вызывает сомнения в эмоциональном здоровье…

– Так вы мозгоправ?

– В том числе… – София снова делает попытку мне фейс пощупать. Холодные пальцы обжигают подбородок. – Больше все же системный аналитик.

– То есть по программам? А я при чем? Люди же не компьютеры…

Мне в виски будто вонзаются мелкие иглы. Тяжесть сдавливает череп.

– Это ты так думаешь, – София уже елозит по моему лицу обеими ладонями. Пальцы гладят, щупают. Мои же собственные руки словно свинцом наливаются. Не сдвинуться, не оттолкнуть княжну от себя.

– Интересно… – слышу ее грудной голос. – О Свароже! – выдыхает.

Все проходит вмиг. Только что мне будто железным обручем голову мяли, и уже София откидывается на спинку дивана, бледная как моль и испуганная. Пальцы ломает, дрожит. Губы трясутся. Золото остекленевших глаз на пол-лица. Вожу носом – пахнет острым, едким, кислым. Больше нет и в помине терпких духов с миндалем. Их перебивает пот и… моча. Княжна описалась? М-да, вроде бы у дворян такие вещи называются конфузом.

– Пойду-ка я, – встаю и отхожу подальше. – Да и вам, кажется, надо в дамскую комнату.

Точнее, именно туда уже поздно, но подмыться княжне совсем не помешает. Да и подсыревшие подмышки обтереть. Бе-е…

В ответ София лишь зубами стучит. По точеному подбородку скользит градина пота, огромная, блестящая, как бриллиант на кольце княжны. А следом еще одна.