Скаут завалился на бок и сполз в глубокую щель между завалами. То, что ранен, он понял сразу, но боли пока не было, и Скаут сосредоточился на возможной атаке карлика. Мутант по какой-то причине повторно атаковать не стал. И проводник, выждав около минуты, расслабился. Скорее всего, недомерка уничтожили ходоки. Или он тоже попал под огонь бандитов? Теперь было неважно. Теперь Скаут мог сосредоточиться на ранах.

Онемевшее плечо на фоне второго ранения было полнейшей ерундой. А вот простреленная навылет грудь доставляла серьезные неудобства.

Во-первых, Скауту было трудно дышать, а во-вторых, по телу наконец-то начала разливаться тупая боль. С одной стороны, если болит, значит, не умер. А пока не умер, есть шанс выжить. Но, с другой стороны, боль становилась все сильнее, и очень скоро ни о каких шансах думать уже не хотелось. Все мысли занимали три вещи: боль, одышка и страх смерти. Особенно сильно донимал именно страх. Нет, быть раненым Скауту определенно не нравилось.

«А как романтично это выглядит в кино! Мужественные солдаты стойко переносят боль и даже умудряются подшучивать над взмыленными сестричками, которые тащат их на собственном горбу в тыл… Бред какой-то! На самом деле от этих ран никакой романтики, одни проблемы. Ни с места сдвинуться, ни вдохнуть нормально… И очень больно, черт возьми! А еще кровью истечь можно, блин! И ведь истеку, если не удается перевязаться. Вот уж попал, так попал! Спасибо, товарищ Дорогин, удружили!..»

…Полковник Дорогин не слышал мысленной «благодарности» Скаута, но и без того прекрасно понимал, что проводника надо выручать. Вот только никакой возможности для этого ни у него, ни у других просто не было. Противник не жалел патронов, будто совсем недавно ограбил склад боеприпасов. Ни прорваться к Скауту, ни даже поднять головы ходоки не могли. И продолжалось это долгие десять минут. Но через десять минут прижавший группу к земле шквальный огонь прекратился как-то на удивление разом. Будто выключили. Щелк, и больше ни одной очереди, ни одного выстрела.

Дорогин, приподнял голову и увидел, что бандиты быстро отползают к пролому в дальней стене. Двое бойцов авангарда, залегшие в воронке перед самыми позициями ходоков, попытались присоединиться к товарищам, но как только первый показался в зоне поражения, Дорогин тут же всадил ему в затылок пулю. Второй нырнул обратно в воронку и стащил тело товарища вниз. Дорогин, на всякий случай, прижался к земле, ожидая ответного огня из пролома, но бандиты почему-то не стали прикрывать неудачно отколовшийся авангард. У Дорогина даже возникло ощущение, что они вовсе ушли из цеха. И, похоже, так же поступили мутанты. Все карлики, выползшие одновременно с тем, который помешал доползти Скауту, словно по команде, зарылись в землю и исчезли из поля зрения, а шнырявшие с самого начала перестрелки по полю боя крысы разбежались по щелям в стенах.

Все это показалось полковнику странным, но удивлялся он недолго. Ровно до того момента, когда посреди зала вспыхнул маленький темно-красный огонек. Первой мыслью было, что противник оставил какую-то хитрую «игрушку», вроде мины с таймером, и это светится индикатор, но по мере того как свечение становилось интенсивнее, версия теряла свою силу. Примерно через минуту огонек превратился в светящуюся красным полусферу размером с половинку футбольного мяча, а затем – с половину метеозонда и начал расти в высоту. Было примечательно, что красное свечение не освещало угрюмые мшистые стены. Багровая полусфера росла, будто вздувающийся на поверхности болота пузырь, постепенно меняя цвет на вишневый и едва заметно пульсируя.

– Замри, полковник! – рядом с командиром возник Бибик и прижал Дорогина к земле. – Даже не дыши!

Когда высота «пузыря» достигла примерно пяти-шести метров, он прекратил расти, свет внутри него почти погас, а по поверхности начали расползаться черные потеки, будто внутри пузыря взорвался и расплескался по стенкам баллон с черной краской.

– Что за… черт? – полковник опустил винтовку. – Аномалия?

– Это «Черный ангел», – шепотом ответил сталкер. – Редкое явление. Наблюдается только незадолго до Выброса и только в радиусе трех километров от саркофага. Держится всего минут десять-пятнадцать, зато успевает испарить все, что шевелится.

– Испарить? Как это?

– Сейчас увидите. Первая фаза почти закончилась… теперь глядите в оба!

Черная «краска» внутри пузыря стекла на землю, свет снова стал ярче, и Дорогин сумел рассмотреть, что происходит внутри аномалии. Двое попавших в нее «монолитовцев» встали – причем и живой, и мертвый! – и подняли руки, словно пытаясь дотянуться до высокой ветки. При этом рассмотреть их лица или детали одежды было совершенно невозможно: люди превратились в черные пятна. Дорогин вспомнил сцену из детства: на морской набережной художник вырезал из черной бумаги профили отдыхающих. То, что Дорогин видел сейчас, было очень похоже на ту аппликацию, только аномалия «вырезала» силуэты в полный рост. И не из бумаги. В какой-то момент черные фигуры вытянулись до предела, на миг замерли и… начали рассыпаться на разнокалиберные фрагменты, стремительно улетающие вверх и исчезающие под куполом аномалии. Не прошло и трех секунд, как от фигур не осталось и следа.

– Третья фаза, – шепнул Бибик. – Сейчас начнет копать.

– В смысле?

– Доставать из-под земли всех, кто там спрятался.

Внутри пузыря действительно начали появляться новые черные фигуры: человекоподобные, но слишком низкорослые. Это «ангел» добыл из-под грунта спрятавшихся там карликов. Процедура «испарения» была не самым веселым шоу, но Дорогин смотрел, как зачарованный.

– Вширь расти больше не будет, так что можете дышать и шевелиться, – сообщил Бибик. – Я к Скауту.

Чтобы пробраться к товарищу, Бибик был вынужден проползти по открытой местности метров десять, но пока в цехе хозяйничал «Черный ангел», ничем особо страшным появление на условном бруствере сталкеру не грозило. Он рисковал разве что поскользнуться и съехать по куче щебня прямиком в аномалию. Ситуация на трезвую голову почти нереальная.

Сталкер без проблем дополз до укрытия Скаута, спрыгнул вниз и присел рядом с товарищем. Предчувствия Бибика оказались верными. Скаут был тяжело ранен. Две пули прошили навылет левое плечо и грудь примерно в области верхушки легкого. Скаут не мог нормально дышать – только часто и поверхностно – и едва шевелился от большой потери крови.

Бибик быстро осмотрел раны и принялся распечатывать аптечку.

– Не ломайся, – хрипло прошептал Скаут. – Кранты мне.

– Молчи, да? – Бибик расстегнул ремешки разгрузки Скаута, а затем и бронежилет. – Простреленное легкое – это не кранты, а временное неудобство. Главное, обе дырки герметично заткнуть, чтоб воздух не подсасывало, где не положено. А плечо – это вообще ерунда. Сейчас промедола тебе вколю, и все дела. Как говорится, расслабься и получай удовольствие.

Уверенный тон и умелые действия напарника немного успокоили Скаута, но взбодрился он всего на полминуты. Потом снова скис.

– Сушняк, как с бодуна, – Скаут облизнул пересохшие губы.