При виде Вольфа вошедший губернатор нахмурился, а, мельком взглянув на молодых людей, ещё и прищурился.

– Герман, мы с дочерью ехали в театр. Ты выдёргиваешь нас в такой час, даже толком не объяснив, в чём дело!

– Культпоход отменяется. Сходите в другой раз, – невозмутимо ответил Вольф. – Если не решим возникшую у нас маленькую проблему, следующего раза может вообще не быть. В Москве такого не прощают.

Губернатор остолбенел и перевёл взгляд на молодых людей за спиной Вольфа.

– Разрешите представиться. Офицеры Генерального штаба, – распрямившись, сказал губернатору один из молодых людей в синем костюме.

– Вы не назвали ни званий ни фамилий? – в недоумении сдвинул брови губернатор.

– Вы их и не узнаете, господин губернатор. Мы служим в секретном Отделе современных вооружений. Дроны, роботы, лазерное оружие и кое-что ещё – по нашей части.

– Да что происходит-то?

– Происходит восстание в бойскаутском лагере, Михаил Юрьевич, – пояснил Вольф. – Боюсь, что самое крупное за всю их историю. Охрана лагеря убита почти полностью.

Губернатор часто захлопал глазами, его дочь прикрыла от ужаса рот рукой.

– Восстание в «Ромашке»? Но… но этого не может быть.

– Всё когда – то бывает в первый раз. Взгляните, – Вольф указал на белый экран, висящий на стене. В луче проектора появилось изображение, похожее на спутниковый снимок – множество мелких прямоугольников – зданий, окружённых полем и лесом.

– Один из дронов видеонаблюдения, патрулирующих этот район, зафиксировал в 20.14 подозрительную активность на территории административных и столовых корпусов, – Вольф несколько раз щёлкнул мышкой, и изображение резко приблизилось. Ещё щелчок мышки – и изображение перешло в режим видеозаписи. Из большого продолговатого здания, крупно запечатлённого видеокамерой, вышло несколько фигурок. Фигурки держали в руках некие продолговатые предметы.

– На записи видно, как бойскауты покидают главный корпус столовой с автоматами в руках. Это произошло в 20.41, – пояснил Вольф. – Охранники в количестве сорока пяти человек зашли в столовую ранее, почти за час до произошедшего. Из столовой никто из них не вышел. Можете представить, какая участь их постигла. Автоматы, с которыми бойскауты выходят из столовой, без сомнений, принадлежали охране лагеря.

– Но это неслыханно! Каким образом нескольким бойскаутам удалость без сопротивления уничтожить сорок пять человек? Там что, был сеанс массового гипноза?

– У меня есть догадки на этот счёт, – уклончиво ответил Вольф. – К сожалению, расстояние и угол обзора не позволяют установить личности стрелков – бойскаутов. Но это вопрос времени. Всё остальное предельно ясно: мы определили, что в восемь часов вечера плюс – минус несколько минут лагерь лишился мобильной и проводной телефонной связи, также был прерван доступ в сеть Интернет. Всё это предполагает продуманное организованное восстание с участием множества старших бойскаутов – если не всех – и ставит перед нами серьёзный вопрос: как поступить теперь?

– Мы предлагаем силовое решение проблемы. Герман Артурович вполне согласен, – отозвался один из офицеров.

– Силовое? – губернатор облизал пересохшие губы. – Какое именно?

– Расстрелять старших бойскаутов с воздуха при помощи высокоточных дронов – штурмовиков, не дожидаясь того момента, когда они пересекут границу. Нужна только Ваша санкция – и через двадцать минут авиация будет на месте.

– Вы хотите расстрелять несколько сотен человек?

– Несколько тысяч человек, – поправил Вольф.

Губернатор стал белым, как полотно:

– Это слишком ответственное решение… Мне нужно подумать…

– У нас нет времени думать, – отрезал Вольф.

– Но это люди! Это тысячи молодых людей, лучших молодых людей всей страны! Причём большинство из них безоружны! Вы предлагаете мне взять на себя ответственность даже не за убийство, а за резню, как на бойне! Я не могу относиться к людям, как к скоту, Вольф! – взорвался губернатор.

– Демагогия! Де-ма-го-ги-я. Давайте – ка я скажу вам, как обстоит дело в действительности. Если эти тысячи бойскаутов доберутся до границы, завтра же из этого раздуют грандиозную международную новость, сравнимую с падением Берлинской стены! А послезавтра по всей стране, в виде реакции на произошедшее, начнутся восстания – их будет много, и они будут очень кровавыми. Я уже не говорю о том, что к концу недели, если ситуация выйдет из – под контроля, мы оба променяем уютные чиновничьи кресла на нары. Да вот ещё аргумент – у нас в России теперь, хотите вы этого или нет, стратифицированное общество. Общество, состоящее из каст. Общество, в котором касте бойскаутов полагается, если государство потребует, идти и умирать за страну на поле боя. Среди свободных людей у нас не так уж много добровольцев, готовых сражаться с исламистами в пустынях Средней Азии. Свободные люди привыкли к тому, что бремя войны несут на себе другие. И если свободные люди узнали бы, что вы, Михаил Юрьевич, хотите освободить бойскаутов, хотите переложить бремя войны обратно на свободных людей, они завтра же пришли бы к Кремлю с требованием вас повесить, всех бойскаутов загнать на войну, а всех недовольных расстрелять!

– Я не предлагал освободить бойскаутов, – глухо ответил губернатор.

– Тогда решайтесь.

Губернатор перевёл взгляд на молодых офицеров. Их лица были бесстрастны.

– Да… Хорошо… Но избегайте ненужных жертв, по возможности… – упавшим голосом сказал губернатор.

– Не беспокойтесь. Младших мы пощадим, – отозвался один из офицеров и поднёс ко рту рацию.

Пока молодые офицеры испрашивали нужные разрешения и отдавали распоряжения, губернатор и Вольф пристально смотрели друг на друга. Во взгляде губернатора читался ужас, во взгляде Вольфа – холодная уверенность, на лице немца даже было подобие улыбки. Возможно, он был удовлетворён тем, что удалось переубедить губернатора, возможно, сам восхищался в душе своей твёрдостью – самолюбование было вполне в характере этого нарцисса.

– И что теперь? – прервал молчание губернатор. – Нам потребуется дать объяснение этому восстанию. Кому – то придётся объяснять прессе, откуда такое количество жертв. В социальных сетях поднимется буря.

– Объяснять прессе? – Вольф поднял брови. – Ну уж нет. О восстании никто не узнает.

– То есть как?

– Бойскауты сами весьма удачно перерезали коммуникации и изолировали лагерь от внешнего мира. Ближайший населённый пункт – в восьми километрах от него. Высокоточные дроны работают почти бесшумно, это не бомбардировщики времён Второй мировой. Когда мы закончим зачистку, военные увезут трупы и сожгут их, а публике, если кто-то что-то пронюхает, объяснят, что военное министерство проводило ночные учения.

– И всё?

– И всё. Возможно, вы даже получите медаль за успешное подавление восстания – когда в Кремле узнают о вашей беспримерной решимости и мужестве.