Он пытался думать о своей жене Рут, матери своих детей, о той, которая трудилась в поте лица, помогая ему закончить интернатуру в Белльвью. Он заставлял себя испытывать чувство вины из-за своей невольной неверности, потому что это действительно была неверность, даже если она и существовала только в его воображении. Однако он не почувствовал ни малейших угрызений совести.

Мара Тэйт обладала редкой интуицией – в этом Фидлер уже успел убедиться за то короткое время, что провел с ней.

– Макс, какая у вас жена? – спросила она неожиданно.

Предательский румянец залил его щеки. Он пробормотал:

– Моя жена… да… Ее зовут…

Черт возьми! На мгновение даже память изменила ему – в голове была полнейшая пустота. Он судорожно сглотнул и проговорил:

– Ее зовут Рут.

Оправившись от смущения, он попытался обратить все в шутку:

– Итак, давайте-ка прикинем… Рост пять футов три дюйма без туфель, в одних чулках. Вес сто восемнадцать фунтов, черные волосы, карие глаза и вздернутый нос. Стройные ноги… и еще у нее темное пятнышко на левом резце.

– Доктор Фидлер, вы ведете себя возмутительно!

Мара сунула в рот два пальца и пронзительно свистнула, не хуже аризонского ковбоя.

– Научилась прошлым летом в Глэмморгэбе.

Он взглянул на нее вопросительно:

– В Глэммор… что? Что вы сказали?

– Это фамильное поместье Тэйтов. В Уэльсе есть городок с таким же названием, там родилась моя бабушка. Вам надо как-нибудь приехать к нам в поместье.

– Я непременно сделаю там остановку, когда буду проезжать мимо. Вы много времени проводите в поместье?

– Теперь – нет. Моя штаб-квартира и дом в Нью-Йорке, в Тэйт-билдинг.

Фидлер подошел к такси и открыл перед Марой дверцу. Пока она усаживалась, он любовался ее великолепной фигурой.

«Кажется, я давно уже не был так возбужден», – удивился он себе.

Произвел на него впечатление и пентхаус Мары, особенно сад на крыше с разнообразными растениями, вывезенными из Аризоны. Фидлер поднял воротник пальто, защищаясь от холодного осеннего ветра.

– Как они тут приживаются после жаркого аризонского солнца?

Мара улыбнулась:

– Они упрямые, крепкие и легко адаптируются, как и все, что родилось под солнцем Аризоны, в том числе и женщины. Но если вы замерзли, то давайте спустимся вниз и отогреемся.

Франсина Уоткинс была с гостем учтива, хотя держалась немного церемонно. Фидлер это почувствовал и понял: темнокожая компаньонка Мары оберегает хозяйку и подругу от всех возможных опасностей.

Франсина передала Маре список людей, звонивших во время ее отсутствия.

– Сара говорит, что поставила звездочки против имен тех, кто заслуживает внимания в первую очередь.

– Спасибо. Я и свяжусь с ними в первую очередь. Вы извините меня, Макс, но я оставлю вас на четверть часа. Не желаете ли зайти в библиотеку? Вы пока можете заглянуть в тома, посвященные истории нашей семьи.

– Отличная мысль.

– Франсина, принеси мистеру Фидлеру выпить и скажи Хильде, чтобы приготовила что-нибудь типа омаров, моллюсков или креветок.

– Боже мой! Да это настоящий пир гурманов! – воскликнул Фидлер. – Меня вполне устроит плитка шоколада с орехами.

Франсина провела гостя в небольшую уютную комнату.

– Пожалуйста, доктор. Вот та полка у стены почти вся уставлена книгами о Тэйтах.

– Благодарю, Франсина.

– Что будете пить?

– Пепси, – по привычке ответил Фидлер, но тут же добавил: – Впрочем, нет. Пожалуй, виски. Я промерз до костей.

Он снял наугад три тома с верхней полки и уселся за письменный стол. Просмотрев оглавления, выбрал ту из книг, где полнее всего был представлен период семейной истории, описанный Марой утром, когда она находилась под гипнозом.

Описала? Да нет же! Она жила в том времени, переживала все эти события! Она чувствовала себя Марой Первой. Или все-таки оставалась Марой Третьей?

«Спокойнее, доктор Фидлер, умерьте свой пыл. Не забывайте об объективности ученого, иначе вам придется поверить в реинкарнацию!»

– Господи, возможно, я начинаю в это верить, – пробормотал Фидлер.

Хроника семейной истории Тэйтов была составлена неким Оруэллом Келлерманом, профессором из Университета Аризоны. Тэйты, ставившие истину превыше всего, предоставили профессору Келлерману полную свободу действий, что он и использовал должным образом, тщательно и честно исследовав и изложив все – вплоть до эпизодов, характеризовавших некоторых членов клана не с самой лучшей стороны.

Последнее десятилетие прошлого века было временем становления для семейства Тэйтов, прошедших удивительный путь от нищеты до богатства. И произошло это столь стремительно, что Дрю не мог представить подобного даже в самых своих безумных мечтах. Империя Тэйтов была основана на медно-карбонатной руде, случайно обнаруженной Марой в горах неподалеку от Тумстона. В течение пятнадцати лет медная империя Тэйтов ширилась и разрасталась, создавались дочерние компании, связанные по вертикали и подконтрольные «Тэйт интернэшнл индастриз».

Здесь же Фидлер прочел и о том, что в некогда сплоченной семье появились первые признаки разлада. Эмлин Тэйт, перебравшись в Филадельфию, принял предложение своего тестя и занял место президента в банке «Бакстер, Сэйвингз и Лоан». Миллисент родила Эмлину троих детей – сына Уильяма и двух дочерей, Шерли и Грейс.

Аллан Тэйт женился на Марии Бивер, продал свои акции и вложил средства в калифорнийские виноградники, апельсиновые плантации и земли в окрестностях Лос-Анджелеса, в то время никому не известные, а впоследствии ставшие знаменитым Голливудом, столицей мировой кинопромышленности. Мария родила сына, самого красивого из отпрысков семьи Тэйтов.

Что касается Джилберта, то отец убедил его остаться в компании в качестве директора отдела исследований и геологической разведки в Южной Америке. Джилберт произвел на свет близнецов Престона и Саманту.

К началу века Аризона стала ведущим мировым производителем меди, а также едва ли не самым процветающим производителем золота и серебра – побочных продуктов добычи меди. Как много лет назад Дрю и предсказывал, со временем медная руда, столь высококачественная прежде, истощилась. Однако был найден способ производить медь из низкокачественной руды, а инженеры «Т.И.И.» сумели довести метод добычи меди из открытых копей до уровня искусства.

Дрю и Гвен, все еще крепкие в свои семьдесят с лишним лет, пристрастились к путешествиям и разъезжали по всему миру. К тому же Дрю частенько представлял финансовые интересы Гордона и Мары за границей – его дочь стала одной из ведущих фигур компании.