В принципе, коррупция была и есть и в демократических и в авторитарных государствах, но если при демократии факты коррупции иногда вскрываются, то в авторитарных системах о них в основном умалчивают. Нацистская Германия в этом отношении — не исключение. Так, летом 1942 г. полиции стал известен случай коррупции, касавшийся нацистской верхушки: одну из торговых фирм уличили в том, что она поставляла ряд товаров (вина, деликатесы, мясо, птицу) не по карточкам, а прямо на дом своим клиентам. Владелец фирмы Август Нётлинг 4 августа 1942 г. был арестован и во время ареста предпринял две попытки самоубийства. Геббельс заинтересовался этим случаем и выяснил, что продукты незаконным образом поставляли в дома министра просвещения Бернхарда Руста, министра сельского хозяйства Вальтера Дарре, генерала полиции Вильгельма Грольмана, генерала-фельдмаршала Вальтера Браухича, руководителя РАД Константина Хирля и адмирала Эриха Редера, а также целому ряду других крупных функционеров. Министр юстиции Тирак оказался в весьма щекотливом положении. Гитлер был убежден, что клиенты Нётлинга ничего не знали о его незаконных услугах, а их домашние не знали, что эти услуги незаконны. За исключением Редера, который как офицер взял на себя всю вину (хотя переговоры с Нётлингом вела его жена), все остальные свалили вину на несчастного владельца фирмы.

От кого исходила инициатива поставок товара, полиции выяснить не удалось, но Геббельс нашел поведение государственных функционеров скандальным и саботирующим военные нужды и потребность в общенациональной мобилизации. Он подчеркивал, что сам обходился продуктами по карточкам. И вообще, нацистская пропаганда представляла государственное и партийное руководство как исключительно скромных людей. Кардинал Фаульхабер в одной из проповедей представил Гитлера как образец человека, ведущего простой образ жизни: некурящего, непьющего, да еще и вегетарианца. Интересно, что Гитлер восхищался только одним периодом в истории США — «сухим законом»; он считал, что только молодая нация способна прибегнуть к столь суровым, но необходимым мерам. Сам он был убежденным трезвенником, но люди из его ближайшего окружения при нем могли употреблять спиртное. Геббельс категорически запретил опубликование фотографий нацистских лидеров за батареями бутылок. Когда в 1942 г. последовало сокращение карточных норм, Геббельс писал в газете «Дас Рейх», что народ вправе требовать справедливого распределения тягот. Геббельс потребовал у полиции примерно наказать виновных в коррупции, Гитлер призвал к совести руководящих деятелей НСДАП и членов их семей. Дело Нётлинга завершилось тем, что сам он 9 мая 1943 г. повесился в тюремной камере, а Тирак так и не возбудил ни одного дела против его клиентов. Вдова Нётлинга, глубоко задетая двуличностью властей, отказалась принять посмертную награду мужа, при помощи которой власти пытались загладить свою вину.

С одной стороны, советско-германский пакт о ненападении 23 августа 1939 г. и, с другой стороны, нападение на СССР 22 июня 1941 г. приготовили для нацистской пропаганды значительные перегрузки: двадцать лет кряду нацистские пропагандисты клеймили мировой большевизм как главного проводника еврейского мирового господства, союз с которым был для национал-социализма немыслим и невозможен. Даже Гитлер был озабочен приемлемым пропагандистским объяснением «пакта Молотова — Риббентропа» и в письме от 25 августа 1939 г. жаловался Муссолини, что ему было тяжело принять решение о примирении с Кремлём, но оно было необходимо, так как японская политика непредсказуема, а отношения с Польшей в последнее время катастрофически ухудшились; нужно было что-то предпринять для предотвращения войны на два фронта.

Реакция немецкой общественности на это решение, к удивлению Гитлера и Геббельса, не была критической — большинство считало, что фюрер знает, что делает. Подписание пакта никак не сказалось на отношении нацистского руководства к СССР. 14 ноября 1939 г. Геббельс отмечал в дневнике: «Фюрер вновь констатирует катастрофическое состояние русской армии. Ее едва ли можно использовать для боевых действий. Отсюда и успехи финнов, их упорство. Вероятно, и интеллектуальный уровень среднего русского тоже препятствует овладению современным оружием. Централизм как отец бюрократии — враг всякого развития личности. В России нет больше никакой частной инициативы. Крестьяне только и делают, что лодырничают. Невозделанные поля пришлось снова объединять в своего рода государственные домены. То же самое происходит и в промышленности. Этот порок оказывает воздействие на всю страну и делает ее неспособной правильно распределять силы. Хорошенького же союзничка мы себе выискали!»

В речи в день вторжения в Советский Союз Гитлер сказал: «В этот момент начинается поход, который по размаху и масштабам не знает себе равных в истории. В союзе с финскими боевыми товарищами герои Нарвика (он имел в виду генерала Диттля. — О. П.) заняли позиции на Севере. Дивизии вермахта в союзе с героическими финскими борцами за свободу во главе с маршалом Маннергеймом совместно защищают финскую землю от завоевателей. От Восточной Пруссии до Карпат простирается немецкий фронт. На берегах Прута, в нижнем течении Дуная, на берегах Черного моря немецкие солдаты выступают в союзе с румынскими войсками во главе с диктатором Антонеску. Главной задачей этого огромного фронта является защита не отдельных европейских государств, а спасение всей Европы. Поэтому сегодня я решил отдать судьбу и будущее немецкого рейха и нашего народа в руки вермахта».

Советские войска не были столь многочисленными, как ожидали в немецком Генштабе, но зато в Красной армии было гораздо больше моторизованных частей, чем в вермахте, а именно танковые части в этой войне имели огромное значение. Расчеты Кейтеля на превосходство немецкой техники совершенно не оправдались — советские танки были значительно лучше танков вермахта. Да и прочая советская боевая техника, а также советское автоматическое оружие редко уступало немецким образцам. Советская пехота, артиллеристы, танкисты и кавалеристы доказали в боях не только свою стойкость и упорство, но и удивительную изобретательность, а также готовность к единоборству. Последнее особенно удивляло немцев: им годами твердили, что советские солдаты — это серая, без идеалов и личностей, бестолковая скотинка, которую комиссары гонят на бойню. Те же представления распространились и в немецком обществе. Советскую армию нацистское руководство и пропаганда совершенно недооценили; следствием этого стало то, что немецкая общественность считала вопрос победы на Востоке делом времени. Не только обыватели, но и начальник Генштаба Гальдер 3 июля 1941 г. заявил, что война завершится в ближайшие 14 дней. Даже Черчилль 25 июня 1941 г. сказал, что в ближайшем будущем следует считаться с возможностью самого ужасного в мировой истории вторжения.

Между тем с весны 1941 г. советско-германские отношения в Германии стали объектом многочисленных спекуляций и слухов. 19 мая 1941 г. СД передавала, что бытует мнение о неизбежности войны с Россией. Часть немецкой общественности была убеждена, что «Германия заключила с Россией договор, по которому Украина будет отдана немцам в аренду на 99 лет». Начавшуюся войну с СССР пропаганда представляла как превентивную. Правда, в немецкой общественности начало войны первоначально вызвало шок, на что и указывал Геббельс — 9 июля 1941 г. он записал в дневнике: «Внезапное наступление на Советский Союз было не подготовлено пропагандистски и психологически. Оно вызвало в немецком народе на несколько часов, а может быть, на несколько дней некоторый шок. Но это следует отнести на счет того, что мы не имели возможности подготовить народ к этой акции: мы хотели, чтобы наше наступление застало большевиков врасплох. В течение последующих дней мы должны были наверстать то, чего мы не могли подготовить. Теперь немецкий народ видит, что столкновение с большевизмом было необходимым, и фюрер в нужный момент принял нужное решение. Война на Востоке закончится победой, и только тогда у нас появится возможность бросить все силы на Запад или против Англии. Фюрер еще раз подчеркнул, что на основании военного опыта видно, насколько своевременным было наступление на Востоке. Этим отличается нынешнее ведение войны Германией от прошлой войны. До 1 августа 1914 г. мы сидели и смирно ожидали, пока вражеская коалиция собралась, и только тогда начали наступление. Теперь военное командование ставит целью сражаться с противником поодиночке и разбить противника по частям».