кругах Германии, о которых он никогда не рассказывал ни своим швейцарским хозяевам, ни какой-либо другой разведывательной службе. Офицеры связи поддерживали контакт между швейцарской службой и британской и французской разведками. Чехословацкий военный атташе Седлачек (Дядя Том) служил своему правительству, которое находилось в эмиграции в Лондоне, и был частым гостем в ND.

До весны 1941 года только агенты западных разведок обменивались информацией со швейцарской ND, советские разведчики, связанные с Берлином, не участвовали в этом процессе. Более того, для Берна Советский Союз как бы вообще не существовал, так как в стране не было ни официальных представителей, ни военного атташе, с которыми можно было бы обмениваться информацией. Обстановка начала изменяться в мае – июне 1941 года, когда стало ясно, что Германия нападет на Россию. В марте этого года Самнер Уэллс, заместитель государственного секретаря США, предупредил советского посла в Вашингтоне о готовящемся германском вторжении, в апреле Уинстон Черчилль сделал то же самое публично. Информация того же свойства дошла до Москвы из Японии. Все детали неминуемого нападения были хорошо известны в Люцерне. С разрешения своих руководителей из ND Ресслер связался с советским агентом в швейцарском подполье.

Кристиан Шнайдер, бывший работник Международной организации труда (МОТ) и друг Ресслера, нашел выход на Рахель Дубендорфер, которая работала в МОТ и одновременно была агентом советской разведки. Рахель (Сиси, как ее звали в аппарате) связалась с Радо, и Шнайдер стал курьером между Радо и Ресслером. Кроме того, офицеры ND были связаны с голлистами в Цюрихе, а те, в свою очередь, поддерживали контакт с коммунистами.

Отто Пюнтер вспоминает: «Примерно за месяц до начала войны на Востоке один голлист, связанный со швейцарской ND, пришел ко мне и сказал, что германское нападение на Советскую Россию назначено на пятнадцатое июня и необходимо найти способ сообщить об этом Москве. Я встретился с Александром Радо и передал ему то, что узнал о германских планах. Однако Радо отнесся к известию скептически и в свою очередь попросил меня проверить источник информации. Я сделал запрос, и мне было сказано, что источником информации является серьезный и хорошо информированный человек».

Позже тот же источник (это был Ресслер) сообщил, что Берлин перенес день нападения на двадцать второе июня.

Так, с молчаливого согласия швейцарского генерального штаба, началась карьера Ресслера как советского агента. Без сомнения, об этом знали и шефы британской разведки в Швейцарии.

Техника сотрудничества Ресслера с аппаратом Радо сводилась к следующему: Ресслер писал свои сообщения открытым текстом и отсылал их Радо в Женеву через связного. Радо зашифровывал их и через одного из трех своих радиооператоров передавал в Москву. Иногда шифровкой занимался Фут. Московские сообщения для Люци шли обратным путем.

Сначала Москва с большим недоверием относилась к точной и полной информации, получаемой от Люци. Там подозревали, что он агент абвера, внедренный в Швейцарии, и поставляет подлинную информацию, чтобы потом, в решающий час, дезориентировать советское Верховное командование. Однако постепенно Центр становился менее подозрительным, потом заинтересовался им и, наконец, пришел в восхищение от необычной работы Люци. Это был единственный случай, когда Москва согласилась работать с агентом, о котором, как и об его источниках информации, знала так мало. Но скоро он начал получать очень высокую плату за свою работу – 1700 долларов в месяц. Москва не раз задавала Ресслеру щекотливые вопросы, но он неизменно отказывался на них отвечать.

Ресслер и на самом деле великолепно работал. Едва началась война на восточном фронте, как он начал регулярно, почти ежедневно, передавать точные и в высшей степени важные данные: о гитлеровских стратегических планах, о силе и составе германских сухопутных, воздушных и военно-морских сил и разных видах вооружения. Он давал даже информацию о том, что известно германской разведке о предполагаемых советских ответных действиях. Он имел возможность отвечать на вопросы Центра об отдельных германских военных частях, генералах, штаб-квартирах Гитлера и на многие другие, которые имели решающее значение во время войны.

Фут писал: «Информация Ресслера, по крайней мере та, что проходила через мой передатчик, имела кодовую группу цифр, которая означала: «Расшифровать немедленно». В сущности, Москва во многом выиграла войну из-за сообщений Люци – как и всякое верховное командование, которое получает непрерывным потоком точную информацию о намерениях верховного командования врага…

Я вспоминаю, как в 1941 году он передал информацию о производстве самолетов-снарядов и планах разработки десятитонных ракет. Кремль был убежден, что иметь в своем распоряжении такого агента, каким был Люци, все равно что располагать хорошо внедренными агентами в трех разведывательных группах и иметь доступ в генеральный штаб.

Люци каждый день снабжал Москву последними сведениями о потерях немецких сил на Востоке. Такая информация могла исходить только от верховного командования вермахта, ни одно другое учреждение в Германии ею не располагало, а Люци передавал ее ежедневно.

Он не только передавал информацию о диспозиции войск, которая могла исходить только от верховного командования германской армии на Бендлерштрассе, но давал также одинаково ценные сведения из главного штаба люфтваффе и германского адмиралтейства.

Обычно, чтобы получить такую информацию, требуется значительное время. Но Люци получал ее без каких-либо задержек. В большинстве случаев она уже поступала к нему в пределах двадцати четырех часов после того, как она становилась известной в соответствующих штабах в Берлине. Оставалось только зашифровать сообщение».

Москва, оценивая работу Ресслера, находила несвойственные ей выражения похвалы:

(16 января 1943) Передать без задержек, раньше всех других сообщений, информацию Вертера и Люци о кавказском фронте и о важных событиях на восточном фронте, так же как и об отправке новых дивизий на восточный фронт. Последняя информация Вертера очень важна. Директор.

(18 января 1943) Передайте Тейлору или Люци нашу благодарность. Директор.

(22 февраля 1943) Передайте Люци нашу благодарность за хорошую работу. Последняя информация от ее группы очень важна и ценна. Директор.

(4 июня 1943) Передайте Люци и Лонгу нашу благодарность за хорошую работу. Директор.

(24 ноября 1943) Пожалуйста, скажите Люци от нашего имени, чтобы он не беспокоился. Передача информации для нас должна продолжаться, и его группа будет получать плату без задержек. Мы готовы хорошо платить за его информацию в соответствии с его запросами. Директор.

(9 декабря 1943) Передайте Люци, чтобы он не беспокоился об оплате, мы определенно погасим наш долг не позже января. Мы просим его продолжать давать нам наиболее важную информацию. Директор.

(8 января 1944) Пожалуйста, передайте Люци, что он и его группа получат значительную сумму так быстро, как это возможно. Он должен терпеливо ждать, не терять времени и работать в этот важный час последней битвы против нашего общего врага. Директор.

В этих сообщениях Люци