Ни минутой раньше, ни минутой позже в домофон позвонился курьер из ресторана.

Оттопырив рукой мокрый участок брюк, Артур подошел к двери, не спрашивая, «Кто?» нажал на кнопку, затем открыл все замки, на которые снаружи заперла Лера, и перед его лицом появился пышный букет белых роз.

– Доброе утро! Решил тебя немного порадовать, – раздался голос, затем букет немного опустился и на Артура удивленно смотрели черные глаза высокого крепкого парня. – Прошу прощения, я не знал, что Лера не одна, – сказал он, и опустил взгляд на мокрые штаны Артура. – Тигран! – протянул он руку.

Эпилог 1

Санкт-Петербург

Три месяца спустя

– До-о-м, любимый до-о-ом, – пропела Лера и с широченной улыбкой упала на кровать. – Боже, на свете нет ничего прекраснее, чем возвращаться в родные стены.

– Согласен! – упав звездой рядом с ней кровать, устало проговорил Артур.

Двухмесячное кругосветное путешествие было поначалу просто восхитительным. Лондон, Мальдивы, Париж, Мюнхен, Милан – где они только не побывали.

Чемоданы даже не распаковывались в отелях, оттуда лишь доставалось только все самое необходимое.

Но под конец отпуска они все изрядно подустали. От одного слова «самолет» уже подташнивало, перелеты сводили с ума, новые города уже не доставляли такого восторга, какой был в самом начале их путешествия, а от жары и чужих языков хотелось поскорее убежать и очутиться дома.

Домом Лера называла свою питерскую квартиру. Ей с большим трудом удалось уговорить Артура жить в России. Он долго сопротивлялся, но Лера привела ему целую кучу весомых аргументов.

– Ладно раньше, когда у меня еще не было трех салонов, я могла позволить себе жить в любой точке земного шара, но теперь, когда на моих плечах лежит огромная ответственность, я хочу остаться здесь и лично все контролировать. А в Дубай будем летать хоть каждые выходные, – сказала она Артуру.

Артур в итоге сдался, но… не до конца.

– Потом мы все равно переберемся в Дубай, – выставил он указательный палец и, вздохнув, добавил: – Бизнес леди ты наша!

Артур до сих пор не мог смириться с тем, что его будущая жена управляла бизнесом.

В отпуске, между перелетами, пляжами, экскурсиями и укладыванием спать Аню, она умудрялась вести дела по телефону и скайпу. Проводила онлайн собеседования, отправляла своих мастеров на различные мастер-классы, следила за всеми отзывами о работе своих салонов, улучшала дизайн помещений, и была совершенно независима в своих решениях.

Лера никому не позволяла менять ее планы, и напрочь отказывалась от всех советов Артура, отчего он иногда приходил в бешенство.

Еще бы! Ведь он давно был в бизнесе и его многолетний опыт точно мог бы помочь начинающей бизнес-леди, но только не Лере…

– Я тебя очень прошу, давай ты будешь заниматься своим делом, а я – своим! – упрямо говорила она.

Видимо, ей по наследству от отца достались не только недвижимость и деньги на счетах, но еще и железная хватка.

Поначалу это выводило Артура из себя. Ведь ему хотелось видеть рядом с собой совершенно другую Леру – ту девчонку, которая смотрела на мир с распахнутыми глазами, которая радовалась каждой залетевшей в дом бабочке, которая, млея от теплых лучей, подставляла лицо солнцу, и смеялась, не имея для этого абсолютно никакого повода.

И как привыкнуть к той Лере, которая была с ним рядом сейчас? Та, что строгим тоном раздавала указы своим сотрудникам, и не слушала никого, кроме себя самой.

На этой почве возникали конфликты, а из-за одного из них даже пришлось отменить роспись в Милане.

Но объяснение поведению Леры было найдено в одном вечернем разговоре за бокалами вина.

– Женщина, даже если она чувствует себя рядом с мужчиной, как за каменной стеной, даже если она его безгранично любит, и уверена, что он всегда будет для нее поддержкой, все равно должна быть самодостаточной, – сказала Лера. – Она должна знать, куда ей завтра пойти, если вдруг лишится крова, в ее кошельке всегда должен быть «неприкосновенный запас» на случай, если ее лишат заработка. Меня никто никогда этому не учил, не внушал, не вдалбливал в голову, но, когда вырастет наша дочь, я буду говорить ей это столько, сколько понадобится, чтобы она это усвоила раз и навсегда. Ты же сам убедился, что жизнь полна сюрпризов. Что любой, даже самый близкий друг или родственник может воткнуть нож в спину в тот момент, когда ты этого совсем не будешь ждать. Когда ты и так влип по горло, когда тебе уже некуда деваться, тот самый «близкий друг», человек, которому ты доверял, как самому себе, вместо того чтобы протянуть руку помощи, будет с пристрастием наступать на больную мозоль, продолжая рыть тебе яму. Я это уже проходила, Артур. И я безумно жалею, что мама не внушала мне с детства – всегда быть ни от кого независимой.

В тот вечер Лера очень много говорила, ее было не остановить. Это был словно порыв души, который долгое время томился у нее внутри и, наконец, вырвался наружу.

– Ты знаешь каково это – видеть, как у тебя на глазах угасает мать? Прости, – поправила она себя, мрачнея еще больше. – Ты видел подобное состояние у своего отца, но ему уже нечем было помочь. А мою маму могли бы спасти! – сжав губы, сказала она. – Всего-то нужно было провести одну операцию – невероятно сложную, какие не делают в России. И вот ты смотришь на нее и прекрасно понимаешь, что эта чертова операция отделяет ее от долгой жизни, от дочери, которая будет расти без нее, от любимого мужа, от внуков, которых она никогда не увидит, всего одна единственная операция, Артур, понимаешь?! – всхлипнула Лера. – Но ты не можешь ее оплатить, и вынужден сидеть, связанный по рукам и ногам, с ужасом осознавая, что этим миром правят деньги. А если их нет, тогда тебе нужно очень сильно постараться быть здоровым человеком…

Вытерев с лица слезы, Лера чуть тише продолжила:

– Если бы деньги от отца свалились на меня в тот момент, когда мама была еще жива, то я бы отдала все до последнего рубля, чтобы только спасти ее. И да, – пристально глядя в глаза, сказала она, – я буду той самой бизнес-леди, которую ты во мне не можешь принять, и буду много зарабатывать, чтобы быть уверенной в завтрашнем дне даже если меня сплошь и рядом будут окружать надежные и любящие люди. И даже если…

Артур остановил ее на середине монолога и, проведя рукой