– Спрячь его, когда вернешься во дворец. Он тебе понадобится завтра в полночь, – тихо говорит он мне на ухо. – А теперь давай вернемся к твоей хозяйке.

Он вешает свой камертон на брелок, и я молча следую за ним обратно, ошеломленная таким поворотом событий и сознанием того, что мои волосы хранят большой секрет.

Герцогиня все еще танцует с Эшем, когда мы возвращаемся в бальный зал.

– Ступай обратно к графине и жди свою хозяйку, – громко произносит Люсьен резким, командирским тоном, предназначенным для чужих ушей. Я киваю и смотрю, как он пробирается через толпу к Курфюрстине. Когда он подходит к королевскому подиуму, Курфюрстина жестом подзывает его к трону. Он наклоняется, и она что-то шепчет ему на ухо. Мне интересно, что она говорит.

– Вайолет?

Я вздрагиваю от звука собственного имени, произнесенного хриплым шепотом. Рейвен выглядывает из-за колонны. Она в красивом алом платье, с золотыми браслетами на запястьях.

– Рейвен! – чуть ли не вскрикиваю я, быстро и осторожно пробираясь к ней.

– Ш-ш, – шипит Рейвен. – Она не должна знать, что я отошла.

Она дергает головой, показывая через плечо. Я вижу широченную спину графини дома Камня, беседующей с дамой, в которой я узнаю леди дома Огня.

– Я тебя обыскалась, – говорит Рейвен.

Как только проходит первое потрясение, я замечаю, как исхудала моя подруга. Она как будто усохла, высокие скулы стали еще острее, под глазами залегают темные круги.

– С тобой все в порядке? – шепчу я.

Рейвен улыбается, ее губы того и гляди треснут, растягиваясь в улыбке.

– Ты все такая же красивая, – говорит она, – какой я тебя помню. – Взгляд у нее затуманивается. – Знаешь, иногда мне кажется, что Южные Ворота были сном. У тебя не возникает такого чувства?

– Нет, – говорю я. – О чем ты?

Но Рейвен, похоже, не слышит меня.

– Там была еще одна девушка. Наша подруга. Красивая и глупенькая блондинка. Как же ее звали?

Ком встает у меня в горле.

– Лили, – говорю я. – Ее звали Лили.

Рейвен вздыхает с облегчением.

– Да, точно. Лили. Кажется, иногда я бывала с ней груба.

Она рассеянно потирает запястье, и я вижу, что золотые браслеты на самом деле наручники, прикрепленные друг к другу тонкой цепочкой.

– Что это? – ужасаюсь я.

Улыбка Рейвен выглядит зловещей.

– Она не очень-то меня любит. Я уже сказала ей, что она ничего от меня не получит. Теперь она думает, что может отобрать у меня память, но я этого не позволю. Я не забуду тебя. Обещаю. Я не забуду тебя.

– Рейвен, ты меня пугаешь, – говорю я.

– Ты ведь тоже не забудешь меня, да, Вайолет? – Рейвен медленно пятится назад.

– Нет, – шепчу я со слезами на глазах. – Никогда.

Рейвен спешит занять свое место подле хозяйки и успевает вовремя – графиня дома Камня как раз поворачивается, чтобы схватить канапе с проплывающего мимо подноса.

Кто-то берет меня за локоть, и я взвиваюсь от испуга.

– Я думал, что ты уже вернулась к герцогине. – Люсьен стоит рядом со мной, и в его глазах сквозит предостережение. – Позволь, я провожу тебя.

Я следую за ним, но мысли мои с Рейвен. Из головы не идут ее изможденное лицо, золотые наручники на запястьях, настойчивая просьба не забывать ее.

– Вот она, моя госпожа, – говорит Люсьен, и его голос возвращает меня в настоящее. Я снова стою рядом с графиней дома Роз и Карнелиан. – Как новенькая.

Танец заканчивается, и пары начинают покидать паркет. Я понимаю, что герцогиня и Эш вот-вот будут здесь, но никак не могу прийти в себя после встречи с Рейвен.

– Вот, держи, – говорит Люсьен, протягивая мне бокал шампанского. – Освежись немного. Не стоит так переживать, все будет в порядке.

Его голос звучит резко, и я улавливаю двойной смысл в его словах – интересно, знает ли он про Рейвен? – но тут он кланяется и исчезает в толпе.

– А вы искушенный танцор, мистер Локвуд, – доносится до меня счастливый голос герцогини. Она смеется.

– Как и вы, моя госпожа, – отвечает Эш.

Карнелиан немного дуется. Взгляд герцогини скользит по толпе.

– Полагаю, мне следует найти своего мужа. Аметрин, давай еще немного поболтаем, пока мы не уехали.

– Конечно, – откликается графиня.

Герцогиня косится на меня, и я благодарна Люсьену за шампанское – мне есть чем занять руки и прикрыть лицо. И это хорошее оправдание румянцу на моих щеках и блеску в глазах. Герцогиня выхватывает бокал из моих рук.

– Ты не имеешь права пить без моего разрешения, – отрывисто произносит она, возвращая бокал официанту. Вдруг раздается громкий стук, и музыка стихает. Курфюрст и Курфюрстина встают со своих тронов, и толпа замолкает, мужчины кланяются, а женщины приседают в глубоком реверансе. Я чувствую себя ужасно неловко, потому что корсет больно впивается в бедра.

– Мы благодарим вас за то, что вы посетили наш ежегодный бал. – Громкий голос Курфюрста разносится по залу. – Вы остаетесь в наших сердцах как благодетели и продолжатели рода нашего великого города. Мы поднимаем свои бокалы в вашу честь!

Курфюрст и Курфюрстина поднимают бокалы, и я замечаю, что улыбка Курфюрстины выглядит немного неестественной. Гости выпрямляются и тянутся за шампанским.

– Этот год, безусловно, особенный для нашей семьи, – продолжает он. – Позвольте представить всем вам… моего сына и наследника, будущего курфюрста.

Выплывает няня в белом чепце, с ребенком на руках, и встает возле трона. Наследник одет в распашонку, расшитую рубинами и жемчугом. Его маленькое личико морщится, и, когда королевские особы начинают хлопать и подбадривать его, он испускает длинный и долгий вопль. Курфюрст бросает суровый взгляд на няню, и младенца спешно уносят из бального зала, а его вопли тонут в овациях толпы.

– А теперь давайте развлекаться! – объявляет Курфюрстина. – Здесь сегодня так много новых суррогатов. Посмотрим, кто из них самый талантливый?

Удивительно, как это королевским особам удается задавать вопросы, которые и вопросами-то не назовешь, потому что ответ заранее известен. Может быть, именно поэтому герцогиня дала мне виолончель – не как подарок или награду, но для подготовки к участию в конкурсе суррогатов? Я украдкой поглядываю на нее, опасаясь, что она назовет мое имя, но ее взгляд прикован к Курфюрсту.

– Моя – танцовщица, Ваша светлость, – выкрикивает герцогиня дома Весов. – Лучшая из всех, кого я знаю. – «Торт-мороженое» заметно бледнеет.