— А как же, — правильно понял доктора боцман. — Я всех сразу предупредил, кто резину куда положено не наденет, тому я ее собственноручно на голову натяну!

Примерно через неделю после достопамятного сражения в Аддис-Абебу прибыли первые приватиры, вызванные Мартом. «Камчадалка» капитана Угрюмова, с «оригинальной» кличкой «Угрюмый», и «Черная принцесса», которой командовал уже знакомый Марту Семен Борщев, которого все почему-то называли «Храп».

— Здравия желаем вашему превосходительству! — блеснул золотыми зубами Храп.

— Здравствуй, Семен Михайлович, — приветливо встретил его Колычев. — Как добрались?

— Вашими молитвами.

— Значит, нормально. Груз привезли?

— В общем, да. Только, сами понимаете…

— Что-то не так?

— Армия у негуса большая, а новейших автоматов в наших краях кот наплакал. Вы же на пять тысяч ППК контракт подписали с запасными магазинами, подсумками и боезапасом? Мы их и привезли. А потом подумали, наверняка эфиопцам всякое оружие сгодится! И на свой страх и риск закупили пятьдесят тысяч стволов. Можно сказать, добрали полную загрузку обычными винтовками и БК к ним. Благо, этого добра у нас навалом, и стоит совсем недорого.

— Мосинки?

— Да всякие. Китайские маузеры, японские арисаки с муратами. В общем, всякой твари по паре.

— Это ведь все разные калибры… Головная боль для тыловиков…

— У эфиопов до сих пор половина армии с копьями. Им и это за счастье.

— Ну это на ваше усмотрение, сумеете договориться — продадите.

— Так вы, ваше превосходительство, поспособствуйте, поддержите авторитетом, а с нас двадцать процентов от суммы контракта.

— Что, совсем по цене металлолома скупили? Оно хоть рабочее? Нарезы живые? Кучность в пределах нормы?

— Обижаете, все стволы отстреляны, проверены. Так что в полной боевой готовности.

— Тогда ладно. Поговорю с императором… А гвардию негуса я сам вооружу. Что с пулеметами?

— Этого добра навалом. Правда, тоже в разнобой. Дегтяри, браунинги, кольты, гочкисы. Но все исправны, тут гарантия.

— Понятно, фирма веников не вяжет, а если вяжет, то фирменные.

— Точно, Мартемьян Андреевич! Вот умеете вы заковыристо выразиться…

— Кстати, почему Максимов нет в перечне?

— Так ить, им же воды надо, что слону в жаркий день! А тут вокруг как-никак Африка! Нешто мы без понятия?

— Тоже верно.

— Позвольте поинтересоваться, — подал голос молчавший до сих пор Угрюмый. — Что с итальянским кораблем делать будете?

— Черт его знает, — честно признался Март. — Эфиопам его отдавать смысла не вижу. Специалистов нет, и не предвидится. Тянуть в Питер как трофей… не хочется лишний раз гусей дразнить. Опять же, ремонт нужен… Разве что пригнать своих инженеров с ОЗК, пусть посмотрят, что там итальянцы придумали. Может, что дельного перенять можно?

— Да что там они придумать могут? Макаронники — они и есть. Вы ее лучше мне продайте.

— А по деньгам потянешь?

— Так если цену гнуть не станете, почему бы и не потянуть? Опять же, негус, говорят, человек не бедный, а нужду до воздушных кораблей имеет. Стало быть, скупиться не станет. Глядишь, и заработаю!

— Н-да, — усмехнулся Колычев, — не за то казак пьет, что есть, а за то, что будет!

Боевые действия практически прекратились. Итальянцы продолжали пребывать в состоянии крайней растерянности, а прочие европейцы просто молчали. Англичане с немцами сделали вид, что это их просто никак не касается. Французы по своему обыкновению немного позлорадствовали над «успехами» давних соперников в Средиземноморье. Русский император, как это ему и положено, хранил царственное молчание.

Зато оживились представители прессы, в особенности «желтой». Если о провале итальянцев писали не так много, то о феномене русского гросса судачили все, кому ни лень. Желающих взять у него интервью насобирался целый список. Каких только домыслов и историй не сочиняли в эти дни лучшие борзописцы…

Из всего потока большей частью выдуманных или надуманных сведений несомненным являлся, пожалуй, один факт. Русские сумели построить корабли и разработать вооружения, на голову превосходящие все, что сумела породить отнюдь не слабая инженерная школа Италии. И с этим всем в ближайшие годы придется считаться, особенно, если царь Александр проведет программу модернизации своего флота с учетом этих самых новинок.

Эксперты более серьезных изданий с сожалением констатировали, что ни в Британии, ни в Германии, ни в США сегодня нет готовых образцов соизмеримого класса. И значит, надо вкладывать сотни миллионов долларов, марок, франков, иен и фунтов, чтобы хотя бы догнать шустрых русских. А пока… пока следовало передать игру в руки дипломатов…

Первыми, как и следовало ожидать, отреагировали за океаном. Президент Северо-Американских соединенных штатов Рузвельт выступил в конгрессе с программной речью о необходимости поддержания мира и о своей готовности стать его гарантом.

Услышав столь наглое заявление, возмутился Лондон. Ибо всем известно, что в Старом Свете именно англичане самые миролюбивые, не говоря уж о возможностях выдавать гарантии под залог чужой собственности.

Глядя на первых двух, подтянулись Берлин с Веной, заявившие, что тоже не прочь половить рыбку в мутной воде. И только в Петербурге продолжали молчать, но делали это с таким видом, будто это их не касалось, а находящийся в Аддис-Абебе сенатор Колычев оказался там совершенно случайно.

В общем, надо было что-то делать, и в Риме решились. Спецпредставитель короля и дуче прилетел на встречу с негусом Эфиопии, чтобы «урегулировать возникшие затруднения и устранить возможные недоразумения». Заодно вернуть своих, оказавшихся в плену летчиков, а в идеале и корабли… те, что уцелели…

Глава 32

Война, официально так и не начавшаяся, столь же неформально оказалась поставлена на паузу необъявленного перемирия. Такой вот дипломатический выверт в духе постмодерна, как мысленно объяснил эту нелепую историю сам Март. Впрочем, если совсем уж честно, ему было не до того. Никогда не забывавший о том, что он не только сенатор, но и деловой человек, Колычев продолжал ковать железо, не отходя от кассы.

Постоянные встречи с разными людьми: от местных предпринимателей до вождей племен. Подписание контрактов и контроль за их исполнением. Поставки самых различных грузов: от вооружений до продовольствия, в обмен на концессии на их землях.

Ну и, конечно же, открытый им госпиталь, обещавший в самом скором времени стать самым большим и современным медицинским центром на всем континенте. Несмотря на то, что начиналось все как сугубая благотворительность, в дальнейшем принесет прибыль и он. Во всяком случае, люди, которым вернули здоровье, никогда не забудут, кому они этим обязаны. Тем более, что среди них были не только местные.

Как оказалось, среди взятых в плен итальянских военлетов тоже нашлось немало раненых. Что и неудивительно после такого боя. Поначалу они сидели тихо и старались не отсвечивать, но, как оказалось, раны сами себя не вылечат.

Об этом ему сообщил напросившийся на прием контр-адмирал Тоскано. Адмирала, в отличие от его бывших подчиненных, держали в относительно комфортных условиях, но, к чести итальянского военачальника, он о них не забывал и старался всячески облегчить участь.

— Сеньор сенатор, — скорбно вздыхая, сообщил он Колычеву. — Среди моих пилотов и матросов много раненых, а те, кому повезло больше, страдают от лихорадки и иных тропических болезней.

— Это очень печально, адмирал, — посочувствовал ему Март. — Но чем я могу вам помочь?

— Я слышал, у вас на борту есть доктор. Не могли бы вы прислать его к моим бедным землякам?

— Увы, сеньор. Целитель Крылов в последнее время очень занят. Вы и ваши пилоты наворотили здесь дел. Особенно много пострадавших из числа мирных жителей. Все, хоть как-то имеющие отношение к медицине, работают не покладая рук. Включая, кстати, меня и мою супругу!

— Ваше превосходительство, — пересилив себя, взмолился Тоскано. — Разве можно сравнивать этих черных дикарей и моих подчиненных? Я понимаю, что политика разъединила нас, но не будете же вы отрицать, что мы — европейцы стоим на куда более высокой ступени в умственном и культурном отношении! Я никогда и никого ни о чем не просил, но сегодня умоляю вас, ради всего святого, проявите хоть каплю сострадания!

— Сеньор Антонио, — озадачено поинтересовался Март, — вы верите в Бога?

— Конечно, — удивился адмирал. — Я добрый сын Римско-Католической Церкви.

— И фашист?

— Конечно! Честный человек и патриот своей страны не может не быть фашистом.

— Боюсь, у нас с вами разные понятия о честности. Напомню лишь, что эти, как вы изволили выразиться, дикари приняли Новый Завет в числе первых народов на земле. То есть они наши братья во Христе. Что же до дела, то обещаю, я передам вашу просьбу