против государя, отрекшегося от власти

Во-вторых, если царь или кто-либо иной отречется от власти или же явно покинет правление, то затем в отношении его считалось дозволенным все, что допустимо по отношению к частным лицам. Однако же никоим образом нельзя считать отрекшимся от вещи того, кто повинен лишь в небрежности.

X. Против государя, отчуждающего государство, исключительно в целях предупреждения отчуждения

В-третьих, если царь отчуждает царство или подчиняет его другому, то, по мнению Барклая, он тем самым отрекается от царства.

Я не иду так далеко. Ибо если царство передано путем избрания или в порядке престолонаследия, то такого рода акт ничтожен, ничтожные же акты не влекут за собой никаких юридических последствий. Оттого, что касается узуфруктуария, которому можно уподобить такого царя, то мне представляется более правильным мнение юристов, согласно которому уступка своего права другому есть действие ничтожное (Instit. de usuf. fruitur). А что касается возвращения узуфрукта к собственнику, это следует признать совершившимся не иначе как по истечении законного срока (L. usufructue, D. de lure dotium).

Если же царь, однако, на самом деле замышляет покинуть свое царство или же подчинить его кому-нибудь другому, я не питаю сомнений в том, что ему в таком случае можно противодействовать. Одно дело, как мы указывали, – самая власть, иное дело – способ обладания ею, причем народ может противиться изменению последнего, ибо возможность такого изменения не подразумевается в праве на верховную власть. Здесь же нелишне привести изречение Сенеки по сходному поводу: «Хотя отцу необходимо повиноваться во всем, но ему не следует повиноваться в том, в чем он не является отцом» («Спорные вопросы», кн. II, гл. IX).

XI. Против государя, явно враждебного всему народу

В-четвертых, по словам того же Барклая, царство следует считать покинутым, если царь, проникнутый чисто враждебным духом, замышляет гибель всего народа[259], – с чем я вполне согласен; ибо воля повелевать и воля, направленная на гибель государства, несовместимы. Дело в том, что тот, кто объявляет себя врагом всего народа, тем самым отрекается от царства. Но едва ли возможно допустить такой образ мыслей в царе, обладающем здравым умом и повелевающем народом. Если же он повелевает многими народами, то не исключена возможность, что ради благополучия одного народа он задумает гибель другого, чтобы устроить там колонии.

XII. Против государя, утратившего власть, полученную под условием.

В-пятых, если царство отбирается вследствие измены против феодального государя или же в силу особой оговорки в самом акте вручения власти о том, что в случае того или иного действия царя[260] подданные его освобождаются от всех обязанностей повиновения, то царь при этом также становится частным лицом.

XIII. Против государя, обладающего лишь частью верховной власти, ради лишения тех полномочий, которые ему не принадлежат

В-шестых, если верховная власть разделена частью между царем, частью между народом или сенатом[261], и царь вмешивается в часть, ему не предоставленную, то ему можно законно воспротивиться силой, так как власть его не распространяется до таких пределов. То же самое, как я полагаю, будет иметь место даже в случае, если предусмотрено, что военная власть должна принадлежать государю. Это относится к войне внешней, так как тот, кто обладает частью верховной власти, не может быть лишен права обороны своей части. А при таких условиях царь может утратить свою долю власти по праву войны.

XIV. Если в определенных случаях обеспечена свобода сопротивления

В-седьмых, если в акте о вручении власти оговорено, что в известных случаях королю можно оказывать сопротивление[262], то хотя такой договор нельзя рассматривать как изъятие какой-либо части власти, тем не менее им предусматривается сохранение некоторого рода естественной свободы, изъятой тем самым от подчинения царской власти. При отчуждении права ведь возможно также ограничить путем соглашений объем отчуждаемого права.

XV. О пределах подчинения нулевому узурпатору

1. Мы рассмотрели вопрос о том, кому принадлежит право повелевать. Остается рассмотреть вопрос об узурпации власти, именно не о последующем приобретении власти путем продолжительного обладания или в силу соглашения, но об обладании властью, пока длится ее незаконный захват. И тем не менее, пока длится такой захват власти, акты власти, осуществляемые захватчиком, могут иметь обязательную силу (Витториа, «О гражданской власти», 23; Суарес, «О законах», кн. III, гл. X, 9; Лессий, «О справедливости и праве», кн. II, гл. XXIX, вопр. 5, 73). Однако они могут иметь эту силу не по праву захватчика, которое ничтожно, но потому, что, весьма вероятно, тот, кому на самом деле принадлежит право повелевать, будь то сам народ или царь, или сенат, предпочтет одобрить временное повиновение захватчику, нежели допустить величайшую смуту в государстве вследствие прекращения действия законов и правосудия. Цицерон отвергал законы времени Суллы как жестокие по отношению к потомству лиц, внесенных в проскрипционные списки, которое было лишено возможности добиваться почетных должностей. Тем не менее он считал, что законы эти следовало соблюдать, утверждая (как об этом сообщает Квинтилиан, кн. XI, гл. 1), что таким только образом поддерживается преемственность государства, так что с отменой этих законов само государство разрушится. Флор о тех же постановлениях Суллы говорил: «Лепид собирался отменить акты столь замечательного мужа не без основания, если бы только это не грозило великим потрясениям государству». И далее: «Больному и как бы растерзанному государству было полезно отдохнуть каким бы то ни было образом, дабы раны вновь не раскрывались от самого лечения».

2. В том же, что не составляет столь существенной важности и касается только укрепления захватчика в его неправом властвовании, если можно без большой опасности не оказывать повиновения, то и не следует повиноваться. Но вопрос о том, следует ли такого захватчика власти низлагать силой или даже, наконец, убивать, остается открытым.

XVI. О сопротивлении чуждому узурпатору по праву войны

Во-первых, если имеет место захват власти путем неправой войны с нарушением всех требований права народов и за этим не следует какое-либо соглашение или не будут даны какие-либо гарантии и власть удерживается исключительно силой, то против захватившего власть остается в силе право войны и оттого по отношению к нему дозволено все, что разрешено по отношению к врагу, которого вправе убить даже любое частное лицо «Против виновных в оскорблении величества, – полагает Тертуллиан, – и врагов государства каждый человек – солдат» («Апология»). Так и против военных дезертиров всем предоставлено право публичного возмездия в интересах общего спокойствия (С. quando liceat unicuique. 1. 2).

XVII. То же в силу предшествующего закона

Я держусь одного мнения с Плутархом, который в книге «О судьбе», посвященной Пизону, излагает свое суждение о том, что нужно поступить