Не успел он отойти, как его остановил майор Садо-Мазер, ткнув детектива мундштуком трубки в лацкан пиджака.

— Не слишком-то переоценивайте этих пришельцев, — пророкотал он. Его красный нос полыхал, как аварийный сигнал. — Да кто их вообще сюда звал?

— Мы, — ответил Джек. — Тем, что в семидесятых по телевизору без конца крутили комедийные сериалы. По-моему, им приспичило выяснить, почему мы так и не сняли третий сезон «Башен Фолти».[42]Извините, я сейчас.

Маму Джек обнаружил на лужайке перед бобовыми стеблями. Стояла холодная ясная ночь, взошла луна, в свете которой молодые побеги казались ещё более волшебными. Прямо рядом с сараем пять темно-зелёных стеблей поднимались из земли, по пути сплетаясь в большую сложную косу, которая достигала двенадцати футов в высоту. На маленьких отросточках главных стеблей распускались листочки, и уже появились миниатюрные стручки с крохотными зародышами бобов внутри.

— Ты когда-нибудь видел такую красоту? — спросила мать, и в холодном воздухе повисло облачко пара.

Джек шагнул вперёд и замер на месте. На какое-то мгновение его охватил странный порыв взобраться по этой штуке наверх. Он стряхнул с себя наваждение и произнёс:

— Колоссально! И всё это — за один день?

Мать кивнула.

— А вечеринка по какому поводу?

— Знаешь, сначала я боялась этих стеблей. Я думала, что они разломают фундамент, дом провалится и все такое. Но потом я вдруг подумала: какого черта! Это же так необычно! Веришь ли, они и правда мне очень нравятся. Я вызвала на завтра ботаника, чтобы он осмотрел их.

Она оглянулась в сторону гостиной.

— Кто-то принес выпивку. Боюсь, мы все малость подшофе.

Джек вздохнул.

— Значит ли это, что ты хочешь оставить бобы себе?

— Почему бы и нет? Они что, кому-то мешают?

Джек был вынужден признать, что нет. Пока нет. Мать и сын несколько мгновений смотрели на растения. Стебли всё время подрагивали, выпуская побеги, и росли почти у них на глазах. Старушка вздрогнула от холода, и Джек набросил свой пиджак ей на плечи.

— Как думаешь, они зацветут?

— Понятия не имею. Но ты уверена, что хочешь оставить их себе?

Мать ободряюще погладила сына по руке.

— Подождём пару дней. Тогда и решим.

Они вернулись в дом, где приятели миссис Шпротт вцепились в Джека по поводу расположения камер слежения на трассе, и он еле от них вырвался.

* * *

Когда Джек вернулся домой, там царили покой и мир. Младшие дети спали, Мадлен сидела у себя в фотолаборатории, а Бен с Пандорой читали в гостиной. Кроме тихих печальных звуков лютни, доносившихся из комнаты Прометея в бабушкином флигеле, всё было тихо в доме Шпроттов. Джек прошёл в кабинет, включил лампу на столе и уселся за компьютер. Ещё час ушёл на то, чтобы закончить отчёт. Утром в десять он представит его Бриггсу и официально закроет дело.

По крайней мере, он так думал.

СОБАЧНИКАМ ЗАПРЕЩЕНО НАХОДИТЬ ТРУПЫ

Как было объявлено вчера, любой, кто обнаружит труп в процессе выгуливания собаки, может быть оштрафован согласно новому закону, ежели оный введут в действие. Новые меры, являющиеся частью «Билля об улучшении детективного повествования», предприняты с целью избежать следственных ходов, которые уже становятся штампами документальной драмы. Также под действие этого акта подпадают автомобилисты, которые, будучи остановленными за превышение скорости, издают раздраженные вопли: «Почему бы вам не ловить настоящих преступников/воров?» — если рядом вдруг оказывается группа репортеров. Борцы за гражданские права, автомобилисты и собачники в ярости.

«Криминальное чтиво», декабрь 1997 г.

Мэри не могла уснуть. Она сидела в спальне своего ветхого плавучего домика и наблюдала за игрой бликов отраженного от волн света на потолке. Звонн упорно отказывался считать дело Болтая закрытым, и это не давало ей покоя. Данное обстоятельство не должно было настолько её задевать, и от этого она тоже не находила себе места. В полседьмого она встала, приняла душ и приехала в Рединг ещё затемно, когда единственными признаками жизни на улицах сонного города было медлительное передвижение поздних гуляк да суета ранних торговцев.

Она выпила кофе в конце ночной смены и в восемь утра отправилась в судебно-медицинскую лабораторию проверить, не является ли, часом, и Скиннер ранней пташкой. Он ранней пташкой не был, но ей позарез требовалось с ним поговорить, и потому она торчала возле его кабинета с чашкой кофе и бумагами в руках, пока он не приехал. Он даже не успел снять велосипедные зажимы.

— Сержант Мэри, — представилась она. — Я работаю с инспектором Шпроттом.

Она ожидала усмешки, но её не последовало. Скиннер дружил с главой ОСП.

— Джек хороший парень. Заходите.

Хозяин кабинета отворил дверь и пригласил посетительницу внутрь. Замигали неоновые трубки, и после полумрака коридора Мэри пришлось зажмуриться.

— Итак, — произнёс Скиннер, почти сразу же догадавшись о её намерениях, — новые вопросы по убийству Болтая? Или насчёт миссис Болтай?

— По обоим пунктам.

Он снял очки.

— Валяйте.

— Из пистолета миссис Болтай было произведено пять выстрелов, — начала она, — но мы можем ответить только за один. Где остальные четыре пули?

Скиннера этот вопрос не смутил.

— Их отсутствие в обойме ничего не значит, Мэри. Может, они вообще туда не попадали.

— Значит, в этом нет ничего подозрительного?

— Боюсь, что нет.

— А почему мы не нашли стреляной гильзы в саду Винки?

— Умные преступники нередко подбирают гильзы, Мэри. Всем известно, что легко найти ствол по гильзе, как и по пуле, причём по гильзе зачастую даже проще. Именно поэтому преступники и предпочитают револьверы.

— Можно ли пробить скорлупу из тридцать второго калибра?

Скиннер почесал затылок.

— Я склонен согласиться с миссис Сингх. На мой взгляд, было задействовано оружие более крупного калибра. Рана получилась слишком большая. Но мы оба гадаем на пустом месте. Данных по прохождению пули через большое яйцо маловато, знаете ли.

— А если бы мы нашли пулю?

— Тогда да, — улыбнулся Скиннер. — Уж тогда мы знали бы наверняка.

Мэри поблагодарила его и направилась к двери, но Скиннер положил руку ей на запястье.

— Будьте осторожнее, Мэри.

— В каком смысле?

— Иногда все обстоит несколько иначе, чем кажется.