Негативное отношение Балабина к проекту восточного министерства не было продиктовано личными амбициями: «Я ничего не имею против упразднения моей должности и даже рад предстоящей свободе, пусть будет и Казачий Опорный Пункт, но зачем распускать станицы? Как и кем будут управляться казаки в провинциях, в местах, где нет Опорного Пункта? Ведь станичные атаманы и правления не будут существовать?»[343]

1 января 1944 года журнал «На казачьем посту» опубликовал призыв воздержаться от любой критики в адрес будущего «Верховного Атамана Казачества, кто бы ни был утвержден немецкими властями»[344]. Спустя ровно месяц журнал довел до сведения своих читателей, что приказом начальника германского Генерального штаба должность «генерала Восточных войск» переименована в должность «генерала Добровольческих войск». Вместо генерал-лейтенанта Гельмиха назначен генерал от кавалерии Кёстринг[345]. Новый руководитель родился и воспитывался в России, во время Первой мировой войны, находясь на службе в германской армии, работал в крупных штабах на Восточном фронте. В 1931–1933 и 1935–1941 годах Кестринг служил военным атташе в Москве. Командование вермахта считало его одним из лучших знатоков СССР.

Новое назначение давало читателям журнала повод надеяться, что руководство рейха заняло, наконец, последовательную позицию в отношении «подсоветских» людей и эмигрантов. Что внутриполитические интриги сойдут на нет и формирование «Добровольческих войск» пойдет в более высоком темпе.

К тому же 1 марта журнал смог оповестить своих читателей о новом приказе Гитлера, согласно которому все военнослужащие «Восточных войск» получали право носить германские знаки отличия и возможность быть награжденными Железным крестом и Крестом военных заслуг[346].

Однако в частной переписке крупных белоэмигрантских деятелей отразились другие настроения. В письме полковнику Гегела-Швили от 19 января 1944 года фон Лампе писал: «Я узнал, что так называемый генерал ост, то есть германский генерал, которому подчинены все российские формирования на Восточном фронте, заменен другим, говорящим по-русски и более интересующимся русскими делами. Откровенно говоря, я предпочел бы, чтобы он к нам интереса не проявлял…»[347] За два с половиной года советско-германского противостояния многие иллюзии рассеялись, воодушевление, характерное для первых месяцев войны, сменилось апатией.

Кестринг все-таки «проявил интерес» к эмигрантам, и особенно к казакам, утвердив 31 марта 1944 года создание Главного управления казачьих войск (ГУКВ). Состав этого учреждения говорит о намерении его создателей объединить эмигрантов и выходцев из СССР. ГУКВ возглавил генерал-лейтенант П.Н. Краснов. Его ближайшими помощниками стали генерал-лейтенант В.Г. Науменко, полковник С.В. Павлов и полковник Н.Л. Кулаков. ГУКВ предстояло сыграть заметную роль в истории антисоветского казачьего движения. В значительной степени эта роль определялась персональным составом ГУКВ.

Вячеслав Григорьевич Науменко — кубанский казак, выпускник Кадетского корпуса и Николаевского кавалерийского училища, прошел неполный курс Николаевской военной академии. Участвовал в Первой мировой войне, к 1917 году занимал должность начальника штаба 4-й Кубанской казачьей дивизии. Участвуя в Белом движении на юге России, прошел путь от командира Корниловского конного полка до командира 2-го Кубанского конного корпуса. Был ранен, награжден Георгиевским оружием и несколькими орденами. В декабре 1918 года был назначен министром Кубанского Краевого правительства по военным делам. С этого времени и на протяжении всех лет эмиграции — бессменный походный атаман Кубанского казачьего войска[348].

Сергей Васильевич Павлов — донской казак, выпускник кадетского корпуса, Николаевского кавалерийского училища и Винницкой военно-авиационной школы. В годы Первой мировой войны служил в боевой авиации, был награжден боевыми орденами. Принимая участие в Белом движении на юге России, прошел путь от подъесаула до полковника, был ранен, награжден золотым Георгиевским оружием. Во время гибели Донской армии был вынужден остаться в Новороссийске, скрывался под вымышленной фамилией. В 1936 году арестован НКВД, но его личность установлена не была. После освобождения, предположительно по «бериевской амнистии», создал в Новочеркасске подпольную антисоветскую казачью организацию, легализовавшуюся после прихода немцев. Сформировал и возглавил 1-й Донской казачий полк вермахта, осенью 1943 года немцы признали Павлова походным атаманом всех казачьих войск. К этому времени в его подчинении находилось 18 тысяч казаков, включая женщин и детей, образовавших так называемый Казачий стан[349].

Николай Лазаревич Кулаков — терский казак, начал службу рядовым, участвовал в Первой мировой войне, был награжден Георгиевскими крестами всех четырех степеней. Принимал участие в Белом движении на Юге России, произведен в чин войскового старшины. В 1920 году был тяжело ранен, в результате чего лишился обеих ног. Будучи вынужденным остаться в Советской России, в течение 12 лет скрывался от ОГПУ, все же был арестован, но освобожден как инвалид. После занятия немцами Северного Кавказа местное казачье население избрало Кулакова станичным атаманом. По специальному распоряжению германского командования для него были изготовлены протезы, на которых он участвовал в боевых действиях. Первая должность Кулакова в вермахте — командир 1-й Терской сотни, впоследствии включенной в состав 1-й Казачьей кавалерийской дивизии фон Паннвица[350].

П.Н. Краснов и его помощники рассматривали ГУКВ как «представительство перед германским командованием для защиты казачьих прав»[351]. Оно занималось казаками, прибывшими из СССР, — их вербовкой на военную службу, сбором казаков из плена и из положения «остарбайтеров», обустройством жизни казачьих семей. Управление должно было переводить казаков, рассредоточенных по немецким подразделениям вермахта, СД и СС в казачьи подразделения вермахта. Задача переподчинения казаков представлялась самой сложной. Е.И. Балабин писал генерал-майору В.А. Дьякову: «Почти во всех немецких ротах находятся русские… Из своих рот немцы, конечно, никогда казаков не отдадут… Не отдаст казаков и СС. Но если Управление выудит казаков из плена, из ОСТ и устроит семьи — и то будет грандиозная работа и колоссальная помощь казачеству»[352].