Опять он намекает на уроки Фуше! Уж не ревнует ли он ее к этому французу?

— Ах да, ваше сиятельство, я совсем забыл сообщить вам о некоей встрече во время наших с Себастьяном поисков…

— Поисков? Что же вы, интересно, искали?

— Не что, а кого! Конечно же, вас, Софья Николаевна, к чему это кокетство? Вы отнесли нас с бароном к разряду вовсе уж ничтожных людишек. Уверяю вас, барон де Кастр вовсе не так прост, каким может показаться на первый взгляд! И уж во всяком случае, вопросы чести ему не чужды.

— То же можно сказать и о вас, не так ли? — как бы докончила за него Соня.

Так они и препирались в тот вечер. И ни о чем не договорились — им мешало обоюдное раздражение. Или чувство совсем другого рода?

В тот же вечер княжна увиделась и с Себастьяном. А вот к нему отчего-то Соня отнеслась без всякого раздражения. Наверное, потому, что первым делом он стал горячо извиняться перед нею, чуть ли не бить себя в грудь и даже заявил:

— Если вы, мадемуазель Софи, меня не простите, я заберусь на крышу этого дворца и спрыгну вниз, раз вы считаете, что свою вину перед вами я могу смыть лишь своей кровью.

Экспансивный француз рассмешил ее, и Соня милостиво даровала ему прощение. Зато дальнейший разговор с бароном весьма ее удивил.

— Говорят, ее величество королева очень вам доверяет.

— Почему вы меня об этом спрашиваете? — ответила она вопросом на вопрос — в голосе Себастьяна де Кастра прозвучали какие-то странные нотки.

— Говорят, настолько доверяет, что собирается отправить вас с тайной миссией к себе на родину, — продолжал настаивать он.

— Если вы все знаете, зачем спрашиваете? — нарочито подивилась Соня. — Неужели для вас это так важно?

Собственно, насчет важности она спросила просто так, но нечаянно угодила в точку.

— Жизненно важно! Поверьте, я хочу уберечь вас, Софи, от возможных неприятностей, — проговорил он, представая перед нею совсем другим человеком, нежели тот барон, который разыскивал свою сестру и выглядел растерянным и нерешительным, без этой твердости и напора в голосе.

— Что ж тут может быть опасного — отвезти письмо королевы ее брату! — сказала Соня и прикусила язык — нет никакой необходимости говорить о деле, которое поручает ей Мария-Антуанетта.

И вообще, почему об этом уже знают? Королева не делает из своего поручения секрета? Тогда почему невинное на первый взгляд поручение вызывает такой интерес?

— Сейчас опасно все, что исходит от королевы, — не согласился с ее утверждением барон, и Соня не поняла его волнения.

Скорее всего, это зависть. Королева доверяет свой секрет не французу, а какой-то неизвестной прежде иностранке.

— Поверьте, — горячо продолжал уговаривать ее Себастьян, — дни Людовика сочтены. Так стоит ли вам рисковать жизнью ради чужих вам правителей? Во Франции есть люди, которые объединяются в сообщества и организуют заговоры против королевской власти…

Вот, значит, как: она рискует жизнью? Единственно, в чем Себастьян прав, как, впрочем, и Тредиаковский, — Софья совершенно не знает, что на самом деле происходит во Франции.

Соня спросила у барона:

— А кого бы вы хотели видеть на троне вместо Людовика?

— На троне — никого! — твердо ответил он. — Народ сам выберет себе правителей. Я мечтаю о Французской республике. Никакой монархии, только демократия!

Каковы, однако, разговоры посреди королевского бала! Слышала бы их Иоланда де Полиньяк!

Вообще же оба молодых человека ее совсем запутали. Что Григорий с его вопросами, что де Кастр со своими предостережениями и разговорами… Он же прямо говорил о свержении монархии, вечной и угодной богу. По крайней мере, так всегда считала Соня… Интересно, знает ли Савари о том, что их поездка может быть опасной? Но нет, он ведет себя спокойно. Вон, кажется, даже дремлет. Все, хватит! Соня больше ни о чем таком не хочет думать. Эдак своими мыслями недолго и беду накликать… И, выезжая из Версаля, она постаралась забыть все, о чем говорил ей де Кастр. Но легко сказать — забудь!

Начнем сначала. Ничего не может случиться в обычной поездке обычной женщины, которая едет в обычной, ничем не примечательной карете. Тогда почему она никак не может избавиться от дурного предчувствия? Предчувствия… Опять предчувствия! Тревожно ей, видите ли! Понятное дело, едет далеко, в одной карете с чужим человеком, а в глубине души продолжает копошиться червяк сомнений: зачем все-таки письмо Марии-Антуанетты отправили именно с ней?

Наверное, герцогиня Иоланда тоже не считала Сонину поездку в Австрию такой уж легкой и безмятежной. Готовила она все основательно. То есть, конечно, не своими руками, но исполняли именно ее приказания, в этом Соня не сомневалась.

Дорожная карета снаружи выглядела весьма скромно, но на месте кучера сидели два гвардейца, одним из которых был знакомый Соне Патрик. Одетые в простое неприметное платье, эти молодые люди тем не менее выделялись среди прочего люда и шириной плеч, и особой выправкой. У обоих были шпаги, а за поясом каждого из них виднелись пистолеты.

Впрочем, странно было бы королевского посланца отправлять и вовсе без охраны, но и тщательная подготовка к поездке, и интерес, проявляемый совершенно разными людьми к посланию, которое должна была везти Софья, говорили о том, что письмо королевы интересует многих.

Значит, барон де Кастр оказался прав, предостерегая ее, но, осознай Соня до отъезда его правоту, отказалась бы она от поездки? И она ответила на собственный вопрос отрицательно.

Словно в ответ на ее мысли, карета дернулась и остановилась. Соня явственно услышала звон скрещивающихся клинков, а потом дверца кареты распахнулась, и какой-то человек в маске, протянув к ней руку, потребовал глухим, намеренно измененным голосом:

— Пожалуйста, ваше сиятельство, отдайте мне письмо!

— К-какое письмо? — заикнувшись, спросила она.

— Не притворяйтесь, письмо королевы.

Острый клинок коснулся ее горла, и Соня почувствовала боль, поняв, что нападавший не остановится ни перед чем. Что же делать? Снаружи все еще доносился звон клинков. Значит, Патрик и его товарищ сражаются с противником?

Она покорно кивнула и стала развязывать тесемки небольшого ридикюля у пояса. Дело в том, что она уловила напротив себя движение Ришара — нападавший считал, что, пока он держит шпагу у горла княжны, Савари не предпримет никаких действий, чтобы не подвергать ее жизнь опасности.

Соня и сама не поняла, почему она так поступила. Ведь ничего подобного с ней прежде не случалось. С Савари она тоже ни о чем этаком не договаривалась, но потом поняла, почему герцогиня послала с Софьей именно его.

Итак, Соня сделала вид, что собирается отдать злополучное письмо бандиту, или кто он там был. Тот с усмешкой слегка отвел шпагу от ее горла, а девушка вдруг неожиданно для него резко откинулась назад и упала спиной на сиденье кареты. В тот же миг шпага Савари метнулась к груди нападавшего и пронзила его насквозь. Он охнул и упал на землю. Ришар выпрыгнул следом, но тут же вскрикнул и он. Как видно, тоже нарвался на чью-то шпагу.