К своей досаде, Руфа почувствовала, как ее вновь бросило в жар.

— Да, — сказала она.

— Скоро придет Адриан. Ты бы лучше сменила одежду.

Поменять одежду? Она и сама изменилась! Теперь ей следует взять назад то, что так и не было сказано: дать понять Адриану, что он потерял ее. Брачная игра закончилась.

Нэнси с мрачным видом сняла ложкой остатки пены со своего каппуччино. Как хорошо, подумала она, что Берри живет напротив бара и она может наблюдать за его домом, одновременно приходя в себя после ссоры с Руфой. Нэнси выскочила из квартиры Уэнди, вопя от злости, а в метро извела целый пакет салфеток, чтобы привести в порядок заплаканное лицо. Боже, как это неприятно: все глазеют, а какой-то негр даже начал что-то спрашивать ее о Библии. Но она была уже далеко. Вот так — из огня да в полымя. Она никогда бы не стала откровенничать с Эдвардом, если бы только могла подумать, что он положит конец Брачной игре, сам женившись на Руфе.

Она рассказала Эдварду о болезненной уязвимости своей сестры, а он поспешил воспользоваться этим, чтобы прибрать ее к рукам. Это безнравственно, отвратительно! В разгар ссоры Нэнси заявила, что это не что иное, как инцест. Ведь он уже был в браке с двоюродной сестрой и потому «явно не прочь перетрахать всех родственников».

На глаза вновь навернулись слезы. Она злобно фыркнула, жалея, что до конца не использовала всех аргументов. Конечно, инцест — сказано слишком сильно. Но Эдвард был взрослым человеком, и она ожидала, что он лишь задаст Руфе нагоняй, безо всяких мыслей. Глупая сестрица теперь считает себя счастливой, когда всем ясно, что она забыла, что означает это слово. По мнению Нэнси, Руфа дала согласие выйти за Эдварда лишь потому, что он — не Адриан, и лучше уж свой человек, чем кот в мешке. Возможно, он интересен и уж никак не похож на старика, но все равно — это такая глупость! А Настоящий Мужчина счел бы это предательством.

Ноющее осознание вины ухудшало ситуацию. Нэнси по возможности избегала самокопания, но теперь была вынуждена вернуться в прошлое, чтобы оценить собственное поведение. Что удалось ей сделать после смерти Настоящего Мужчины? Она поздравила себя с тем, что не зациклилась на доме, как это произошло с Ру, но она была под защитой, отдав свое сердце Тому Денту, а теперь даже не могла вспомнить, почему влюбилась в него. Она просто отказывалась заглядывать в будущее. Все это она передоверила Руфе, потому что та лучше ориентировалась в тревожных ситуациях. И вот результат. Ее любимая сестра, стоившая столько, сколько все они, вместе взятые, готова теперь броситься навстречу браку, который можно назвать не иначе как нелепым.

Есть только один путь для спасения Руфы. Нэнси пришла сюда с совершенно определенной целью — выудить у Берри предложение. Еще до того как она дала волю слезам, она слышала, что Руфа сказала, что Полли пойдет сегодня утром в парикмахерскую. Этим объясняется, что она сразу же побежала к метро, надеясь одержать победу. Руфа, конечно, попыталась бы остановить ее, но она ничего не знала об этом. Сейчас она с Эдвардом направляется в Мелизмейт, якобы триумфально.

Нэнси нетерпеливо вздохнула. Она сидит здесь уже пятьдесят пять минут, ожидая, когда Полли выйдет из голубого парадного. Несомненно, Полли Безупречная с ее сложными жизненными позициями не могла позволить себе отменить поход в парикмахерскую.

Наконец дверь отворилась. На верхних ступенях лестницы появилась выкрашенная под блондинку Полли. Она постояла несколько секунд, чтобы с одобрением осмотреть привлекательную голубизну неба. Затем полезла в свою сумочку от «Фенди» за ключами, села в изысканный серебристый «джип» и аккуратно влилась в поток машин.

Пора действовать. Нэнси вытерла салфеткой губы, чтобы устранить все следы каппуччино, надеясь, что глаза кажутся не слишком распухшими. Она вышла из кафе, перешла на другую сторону улицы и нажала кнопку звонка. Сердце ее учащенно билось. Она нервничала, что было для нее нехарактерно.

В домофоне протрещал его голос.

— Кто?

— Привет, это Нэнси Хейсти. Я могу подняться?

— Нэнси? — Голос Берри взлетел к дрожащему фальцету. Он прочистил горло. — Мда… Но Полли нет дома.

— Черт возьми! — сказала Нэнси. — Какое разочарование. Но ты-то дома, я войду?

Воцарилось короткое, но многозначительное молчание. Затем дверь зажужжала, и Нэнси смело вошла. Холл общего пользования был в образцовом состоянии, с толстым бежевым ковром и отполированными ящиками для писем. Нэнси улыбнулась, глядя на свое отображение в большом позолоченном зеркале. На ней были облегающие джинсы и вышитая шелковая кофта, дающая возможность полюбоваться ее сосками. По собственному признанию, выглядела она фантастически.

Берри ждал ее наверху, у двери своей квартиры на втором этаже. Он был босиком, в черных джинсах и старом синем свитере. Она вспомнила, что, не считая прошлогоднего Сочельника, всегда видела его в облачении чиновника — в темном костюме, галстуке, накрахмаленной рубашке. Без всего этого со взъерошенными волосами, спадавшими на глаза, он казался абсурдно молодым и невероятно сексуальным. Нэнси воодушевилась.

— Привет. — Он был напряжен и озабочен.

Она поцеловала его в щеку и прошла мимо него в квартиру. На низком столике гостиной рядом с субботним выпуском «Файнэншл таймс» и тарелкой с круассанами стоял кофейник. Нэнси заинтересованно посмотрела на все это, надеясь, что у них еще останется время поесть.

— Полли ушла, — сказал Берри слишком громко. — В парикмахерскую.

Нэнси опустилась в объятия подушек софы.

— Жизненные принципы, да? Бедняга, хочет всегда быть на высоте. Как тяжко иметь корни, требующие столько внимания!

Он суетился вокруг, явно стараясь контролировать растущее возбуждение.

— Не желаешь… не хочешь ли кофе?

— После. — Нэнси сбросила туфли, демонстрируя яркий педикюр. — Садись же, я пришла именно к тебе.

— Ко мне?

— Это деликатный вопрос — вряд ли его можно решить при Полли. Да сядь же, ты действуешь мне на нервы!

— Извини. — Берри осторожно опустился на диван, глядя на Нэнси с обожанием. — Какое дело?

— Никогда не догадаешься, — сказала Нэнси. — Так что перейдем сразу к действиям. Я пришла, чтобы насмерть затрахать тебя.

— О Боже… — прошептал Берри.

Она сняла с него очки и поцеловала в губы. Он подчинился, как в трансе. Его руки обвили ее. Он нервно прижимал ее к себе. Они стали неистово целоваться.

Внезапно он оттолкнул ее от себя.

Нэнси легла спиной на подушки и стала расстегивать свою кофту.

— Нет, — сказал, с трудом сдерживая дыхание, Берри.

— Не хочешь, чтобы я раздевалась?

— Да, я имею в виду… Да. Не хочу. — Его голос набирал мощь. Он потянулся за очками и встал. — Мы не должны… мы не можем. — Он говорил так, как будто хотел убедить в этом самого себя. — Нэнси, я не могу пойти на это.