ею. Твари изменялись на глазах, становились мощнее, броня начинала светиться, как и сжатое в руках оружие.

За действом наблюдало не меньше, чем триста-четыреста зрителей. Они плотно окружили бассейн. Отсекал их от счастливчиков едва заметный чуть светящийся купол.

И все происходило в полной тишине.

Уж не формирование ли новой армии тьмы я сейчас наблюдал?

И старался не смотреть в сторону ритуала, особенно на архилича. И так чертов чужой взгляд продолжал давить. Если твари меня заметят, то вряд ли смогу уйти. Поэтому по стенке, по стенке, готовый в любой момент предельно ускориться, пробрался к входу в нужный мне тоннель за спинами завороженных зрителей, выжигая внутри себя шалое желание напоследок угостить главного кудесника «Зубом Дракона». Понимал, порыв не мой, а последствие поглощения силы и крови. В обычное время такая дурость никогда бы не пришла в голову, так как последствия я не мог просчитать даже в принципе.

Когда выбрался из адской кузницы кадров, выдохнул. А затем вновь, ворон и бег. Прыжки через препятствия. Миновал две ловушки. Вокруг начал постепенно восстанавливаться обычный магический фон. Следовательно, все же Хаос и Тьма не накрыли весь Демморунг. А так, сходили за хлебушком…

Неожиданно в шаге от меня вырос призрак мертвого колдуна-воина, который руководил процессом преобразования нежити. Сердце пусть и не екнуло, но сканирование автоматически провел, хотя проделывал это секунду назад, а ворон, повинуясь мысленному приказу, метнулся из одного конца коридора в другой. Вылетел в залу, там уселся на выступ.

Нет, вроде бы никто не пошел вслед. Все то же действо. Попробовал сейчас поставить метку на главного, и несмотря на защитный купол, у меня получилось.

Впереди чисто, насколько мог определять при помощи магического дрона. В правой руке изначально готовый к бою «Коготь Дисса». На рекогносцировку и все действия ушло мгновение, учитывая ускорение процессов. И прежде, чем мысль-дилемма преобразовалась в действие — попробовать при помощи перчатки Иммерса выдернуть в реальность эту непонятную злодейскую ипостась архилича или без излишеств использовать сразу ятаганы, шинкуя тварь на куски, приведение пророкотало мужским голосом:

— Юный аристо, помолись Азалии в храме всех богов! Сегодня ты родился вновь! Дважды! — сам призрак не издал ни звука в реальности, но его слова прозвучали у меня в голове, как при использовании амулетов связи.

Промолчал.

К чему слова? И так ясно — надо ему что-то от меня. Нужно. Дополнительно возникало и крепло чувство — захочет и в мгновение ока в каменные плиты закатает. Вколотит. А затем, вероятней всего, пополню ряды мертвой армии.

— Ты так не считаешь? — спросил визави.

Отрицательно покачал головой. Какие «дважды»? С десяток точно разминулся с проводниками в царство Мары, некоторых сам к ней отправил.

— Зря. Если бы имелась возможность прервать ритуал, то ты бы умер, когда влетала твоя птица. Затем я мог убить тебя у Мертвого источника уже без всяких последствий, но отчего-то не стал так поступать. Действовал по наитию, что происходит достаточно редко. А затем понял, почему.

— И зачем я тебе понадобился? — задал ожидаемый тварью вопрос.

Бежать?.. Вряд ли. Не уверен, что «Щит Ихора» поможет пережить хоть один удар, а «Вуали Тьмы» для высокоранговой нежити будто не существовало.

— Умный мальчик, умный… Да, не нужно думать, что справишься даже с моей проекцией, но можешь успокоиться, пока тебе ничего не грозит, но и не поможет, захоти я убить. Мы всего лишь поговорим, и ты уйдешь! Я тебя отпущу. Но только сегодня. Да, свою птицу призови. Она мне мешает. Не люблю, когда подсматривают.

С последними словами мертвеца я заметил, как позади и впереди появились призрачные решетки толщиной в руку, полностью перегораживающие проход. Учитывая интенсивность свечения силовых линий — речь шла о мощном заклинании или об его иллюзии, последнее тоже со счетов сбрасывать не стал. Ворону приказал перелететь ближе ко мне и усесться на выступ в галерее. Все проделал в долю секунды, поэтому ответил без заминки:

— Хорошо. Ворона убрал. Но я не люблю говорить с незнакомцами, представься! Меня же зовут глэрдом Райсом. Я глава дома Сумеречных, мое имя знают боги, — откуда-то возникло понимание, что именно так и нужно. Должны подобные достижения сильную тварь заставить задуматься, присмотреться, а не сразу прихлопнуть.

— Даже так… — показалось или нет, но призрак чуть склонил голову, — Мое имя — эрлглэрд Аргард из дома Демморунгов, в свое время я получил прозвище «Кровавый». Так вот, ты разнесешь среди живых следующую весть: десятеро встали под мою руку! И скоро я приду и заберу свое по праву, возьму сторицей то, что у меня отняли! Как я и поклялся! Поэтому бегите, пока можете. Потом пощады не ждите! И багряные реки потекут по улицам Северной Крепости, дома превратятся в могилы, а затем все погрузится обратно в речные пучины!

Так и представил, как отправляюсь в священный просветительский поход, выкрикивая на центральных площадях страшное пророчество. Кассандра, мать его. А еще неизвестно об участи гонцов, приносившим печальные вести. Лич замолчал. Я обдумывал все «за» и «против» и, как все правильно повернуть, провернуть и сделать. Через секунду сложилось.

— Эрлглэрд Аргард, что у тебя отняли и почему ты мстишь, ведь неспроста вернулся ты из царства мертвых?

— Неспроста! — подтвердил тот, и впервые позволил себе хоть какой-то жест — это чуть кивнул, — К Маре же я никогда не уходил. Потому что когда дни мои были сочтены, я призвал детей своих и огласил последнюю волю. Я отдавал им все, кроме цепи с шеи, браслетов с рук, двух колец, кольчуги и меча. Эти вещи — это часть меня, они стали ею. И должны были вместе со мною уйти. Но… но едва мои глаза сомкнулись, как выродки тут же забыли о клятвах и обещаниях. Поэтому я не обрел покой, а ждал, копил силы, надеялся и верил, что настанет миг сладостной мести. И он близок!

— Так все те, кто нарушил твои заветы и приказы наверняка мертвы, — указал навскидку на несостыковку в логике колдуна. Впрочем, кто его знал, как оно было на самом деле.

— Ты не понимаешь! — перебил меня мертвый маг-воин, — Впрочем, и не нужно! Да, они мертвы, но живы их потомки, — не стал говорить, что и его тоже. Решил все потомство извести, так кто я такой, чтобы препятствовать этому? А призрак подпустив в тон скорбных и задумчивых ноток продолжил, — Я взял Демморунг на меч, вырвал его из пасти Хаоса и Тьмы, вычистил и заселил. Я был его владетелем на протяжении века, и он процветал. Люди были счастливы, город становился лучше день ото дня и так год за годом. Именно поэтому и предупреждаю всех жителей через тебя. В память о том времени, которое запомнилось мне, как самое лучшее в моей долгой жизни. И я передал это все! Все отдал, а они оскорбили саму память о деяниях моих…

Осталось только пустить скупую слезу, проклясть человеческие пороки.

— Да уж… вероломные твари! У них не было чести настоящих аристо! А твое благородство не вызывает сомнений! Другой бы стер с лица земли всех и вся, а ты не такой! Эти же… твари, какие-то мрочьи выкидыши! — к месту вспомнился лэрг с его патетикой, и мальчишеский голос прозвучал звонко. Он возмущенно кипел от негодования, отражаясь от стен галереи. Отметил опять, что мне нравилось и хотелось ходить по краю бритвы без внятной цели. Ведь понятно чьи это отпрыски злодействовали, а я так по папаше прошелся… С трудом, но смог взять опять под контроль деструктив, задавить его. И корни такого бесшабашного поведения одни и те же — передача силы и крови Лидией. Они толкали на дебилизм. В дурном адреналине крови не обнаружено. Чуть подумал и с восторженностью заявил, — Теперь я могу смело говорить всем о том, что даже после смерти настоящий аристо остается аристо! Какие бы его тернистые дороги не вели!

Лич молчал, вызывая внутренние опасения, что я переиграл, а он не поверил ни слову. Однако, наплевав, продолжил выставлять себя в лучших традициях тупого и горячечного «благородства». Эдакий юноша со взором горящим.

— Но подожди, эрлглэрд, а если вернуть тебе все, что взяли они, и выполнить твою последнюю волю? — «отправить прямиком в Ад, откуда ты вылез, сука мертвая», — Может этим можно спасти Демморунг, сил в который ты вложил так много⁈ И пусть он расцветет еще пышнее прежнего, с доброй памятью о тебе! Увы, я не знаю имен клятвопреступников, они, вероятно, стерлись со страниц истории,