— Спасибо, что согласились нас принять, — сказала я. — Я бы вас не побеспокоила, но, по-моему, дело очень важное.

— Уверен, что из-за пустяка вы бы не пришли, мисс Мартин, — ответил Росс и, оглядевшись по сторонам, показал мне на единственный свободный стул. — Прошу вас, садитесь.

Я села. Уолли встал за моей спиной, словно загораживаясь мной от инспектора, а Бесси, которая, наоборот, хотела меня защитить, встала рядом со мной. Даже фотограф не сумел бы расположить нас лучше!

— Вам повезло, что вы меня застали, — продолжал инспектор Росс. — Я только что вернулся с Дорсет-сквер.

— Из нашего дома? — удивилась Бесси.

Росс смерил ее серьезным взглядом и ответил:

— Нет, я побывал у других обитателей вашего квартала.

— Случайно, не у миссис Беллинг? — осведомилась я. — Когда мы выходили из дома, то как раз встретили ее сына, Джеймса.

Росс удивленно поднял брови:

— В самом деле? Когда я был у Беллингов, молодой человек находился при своей матушке.

Когда до меня дошел смысл его слов, я нахмурилась. Значит, к тому времени, как к миссис Беллинг приехал инспектор Росс, Джеймс успел вернуться в дом матери. После нашей случайной встречи у него едва хватило бы времени, чтобы пройти хотя бы квартал!

Следом за первой догадкой в голову пришла другая, которая мне очень не понравилась. Может быть, Джеймс увидел, как мы с Бесси выходим из дома напротив, и тоже поспешил на площадь, чтобы устроить так называемую «случайную» встречу? В пользу моего вывода говорило и то, что он демонстративно смотрел на свои карманные часы и имел вид человека, который куда-то спешит. А если он притворялся? Поговорив со мной, обошел квартал и вернулся — как раз вовремя, к приходу Росса. По моим подсчетам, инспектор Росс должен был приехать к Беллингам примерно в то время, когда я ждала Уолли у вокзала Кингс-Кросс.

— Ах да, мистер Джеймс Беллинг, — сказал Росс. — Он интересуется окаменелостями.

Вид у Росса тоже сделался задумчивым, как будто он мысленно прикидывал, где в то утро побывал мистер Беллинг. Я вспомнила, что Фрэнк упоминал об интересе Джеймса Беллинга к окаменелостям, но не могла представить, почему о них зашел разговор во время визита к Беллингам Росса. Ведь инспектор приходил к ним совсем по другому делу! Сам инспектор не удосужился ничего мне объяснить, и я терялась в догадках.

Росс также пока пребывал в неведении относительно того, зачем мы все явились к нему.

— Итак, — сказал он, по-прежнему задумчиво глядя на нашу группу, — чем я могу вам помочь?

— Начнем с Бесси Ньюмен, — поспешно сказала я, указывая на свою маленькую спутницу, которая, не теряя даром времени, внимательно оглядывалась по сторонам. — И с того дня, когда Маделин Хексем покинула дом на Дорсет-сквер, после чего ее уже не видели в живых. Бесси — судомойка. Бесси, расскажи инспектору, что случилось в то утро!

Бесси послушалась и довела рассказ до того места, как Маделин побежала за угол, где ее поджидал Уолли.

Когда моя спутница замолчала, мне показалось, что я должна кое-что разъяснить.

— Бесси все наверняка рассказала бы констеблю, который приходил в дом, чтобы допросить прислугу. Но она беспокоилась, что пострадает репутация мисс Хексем. Кроме того, она боялась неприятностей со стороны миссис Парри, ведь она помогла мисс Хексем бежать. Бесси — сирота; кроме дома на Дорсет-сквер, ей некуда идти.

— Понимаю, — мрачно ответил Росс.

— А теперь мистер Слейтер расскажет вам, что было потом. Мне он ничего не говорил, так что я знаю не больше, чем вы, — добавила я.

Росс вопросительно посмотрел на кебмена.

Уолли откашлялся и весь напрягся.

— Я приехал сюда только по просьбе молодой леди. Учтите, она — редкая птица.

— Я тоже так считаю, — неожиданно для меня ответил Росс. — А вы кто такой?

— Уолтер Слейтер из Кентиштауна, имею патент возчика, — хрипло отрекомендовался кебмен. — Я человек честный. Но ваши парни не единожды возводили на меня напраслину. Говорили, будто я даю пассажирам на сдачу фальшивые монеты. Никогда я такого не делал и хочу, чтобы это записали!

— Какое это имеет отношение к мисс Хексем? — осведомился Росс.

Уолли мрачно воззрился на него:

— Никакого… я так, о своем.

— Мне все равно, давали вы пассажирам фальшивые монеты или нет, — сухо заметил Росс. — Я расследую убийство. Продолжайте, пожалуйста!

— Ладно, сейчас, — ответил Уолли. — Ну вот, как вы знаете, по закону возчики с патентом обязаны доставлять пассажиров, куда те попросят. Конечно, если пассажир в стельку пьян и ругается почем зря или болен заразной болезнью, я имею право отказаться. Но молодая леди, которую я вез в тот день, не выглядела ни пьяной, ни больной. Значит, я был обязан доставить ее, куда она хочет, хотя мне это и показалось странным.

Уолли помолчал, но, поскольку никто из нас не произнес ни слова, а Росс жестом велел ему продолжать, он заговорил снова:

— Она была славная молодая леди, хорошо одетая и опрятная.

Тут Росс подал голос:

— Вы помните, во что она была одета? Например, какого цвета у нее были платье или платок?

— Я что, похож на знатока дамских платьев? Одета она была хорошо, вот и все, что я знаю. — Уолли нахмурился. — Кажется, юбка у нее была в полоску. Только не спрашивайте, какого она была цвета — розовая, голубая или еще какая. Я кебмен и помню только, куда пассажир просит его доставить. Девица приказала отвезти ее в церковь Святого Луки. А я ей: «Она ведь в Агартауне». Я знал то место очень хорошо и переспросил, точно ли она хочет, чтобы я отвез ее туда. Церковь должны были снести, и, насколько я знал, в ней больше не служили. Но если пассажирка хочет, чтобы ее везли в церковь Святого Луки, — быть посему. Туда мы и поехали. Мне было не по себе, и не только потому, что Агартаун не такое место, которое подходит молодой леди, а еще и из-за того, что она просила обождать ее за углом. Конечно, пассажиры и раньше просили ждать, и выходили из дому украдкой, но только в таком случае, если собирались на рандеву. Попросту говоря, на свидание. А теперь скажите, зачем ей было таиться, если она собралась в церковь?

— Вы отвезли ее на место? — спросил Росс.

— Отвез. Когда мы приехали, я повторил: мол, не похоже, чтобы в этой церкви служили. Да и рядом не было видно ни одной живой души, только кладбище с покойниками.

— Там не было рабочих? Никто не сносил стоявшие рядом дома? — спросил Росс.

Уолли покачал головой:

— Тогда они еще не добрались туда. Только начали сносить дома под постройку вокзала, но в другом конце, а участок возле церкви еще не трогали. Мне говорили, тогда они никак не могли решить, как поступить с кладбищем — обойти его стороной или сделать подкоп прямо под могилы. Наверное, поэтому они пока и не трогали церковь. В общем, она ответила: «Я хочу навестить могилу!» Нет, вы только послушайте! — Уолли ткнул в нас толстым искривленным пальцем. Костяшки у него на руке были расплющены и все в шрамах. — Я решил, что она так нарочно ответила, чтобы меня отвадить. А ведь те, кто приезжает навестить могилы, обычно берут с собой цветы. И вид у них печальный, многие даже плачут. А та молодая леди не плакала. Наоборот, если хотите, вид у нее был очень довольный! Тогда я спросил: мол, если она приехала навестить чью-то могилу, может, мне ее подождать? Мне не хотелось оставлять ее там совсем одну. Но она ответила: нет, она здесь задержится. А я ей: «Вы здесь другого кеба не найдете, мисс. Здесь ведь Агартаун. Придется вам прогуляться до большой улицы». Она меня не послушала, сказала, что у нее все устроено. Ну и что мне оставалось делать? Я ей поверил! — В голосе кебмена послышались молящие нотки. — Я же не знал, что оставляю ее на смерть!