— Она еще может повзрослеть, эта девочка. Немножко поздновато, но лучше поздно…

— Как она это восприняла?

— Это встряхнуло ее. Это вывело ее из равновесия. Я постарался ее расшевелить.

— Может быть, это я виновата, что она стала такой?

— Ты должна относиться к ней иначе.

— Разве я смогу?

— Относись к ней с любовью. Любовь — это не награда. Уважение нужно заслужить и можно потерять, но не любовь.

— Майк, Майк, — произнесла Мэри, и на глазах у нее выступили слезы.

— Если ты снова собираешься поплакать, это хорошо. Иди и поплачь.

Она попыталась улыбнуться и убежала. Он беспокойно бродил по дому некоторое время, а потом вышел и устроился на берегу. Он немного поплавал — с удовольствием и отрешенностью. Он прошелся по пляжу и нашел акулий зуб, черный, как глаза Макгайр. Он попытался вызвать воспоминания о Пуговичке и напрягся в ожидании большой волны. Она пришла и ослепила его, но не смогла сбить с ног.

Майк Роденски. Плотный загорелый человек на огромном пляже — лысеющий, задумчивый и одинокий, — пытающийся снова зажечь потухшую половину сигары.

Он сел на песок. Серый краб выполз из своего песчаного домика и остановился неподвижно, уставившись на Роденски.

— Что тебе нужно? — спросил его Майк. — У тебя есть норка. У тебя твердый панцирь. Целый пляж — в твоем распоряжении. Знаешь, в чем твоя проблема, друг мой? Ты слишком счастливое существо. У тебя все чересчур хорошо. Возвращайся в норку и считай свои деньги.

Он взмахнул рукой. Краб убрался назад в свою норку. Майк лег на спину и заснул.

Немногим больше чем через неделю после похорон Троя Майк Роденски и Мэри Джеймисон сидели на крыльце Пурди Эльмара, настороженные и внимательные.

Пурди говорил:

— Как я вам сказал, этот Кори Хаас мог бы просто себе спокойненько сидеть и получать отличную прибыль со своей доли в этой корпорации, а вы оба недостаточно сильны, чтобы надавить на него так, чтобы он вымелся оттуда. Я пообещал вам помочь с этой сделкой, а если человек собирается помочь, ведь это естественно, что он должен что-то за это получить. Так что я просто выдавил оттуда Кори.

— Вы сказали, что выкупили его долю, — заметил Майк.

— Я так и сделал.

— Как я понимаю, это… делает нас партнерами, — произнесла Мэри.

Пурди ухмыльнулся, глядя на нее:

— У вас обоих такой вид, будто вы услышали не больно хорошие новости. Я хочу сказать вам пару слов о том, как надо вести дела. Вы небось думаете, что, раз я сунул ногу в дверь, может, я захочу и вас выставить вон. Вот и продолжайте строить догадки. Так легче заставить вас ходить на цыпочках.

— Думаю, выбора у нас просто нет, — засмеялся Майк.

— Ты только что сказал истинную правду. Я здесь, чтобы остаться. Я по-настоящему заинтересован в деле, — ответил Пурди.

— И мой юрист проверит каждый листочек бумаги, — сказал Майк.

— С твоей стороны будет чертовски глупо, если он этого не сделает. Теперь давайте пойдем и посмотрим на моего нового щенка, который появился на свет только вчера. Прехорошенький. Шатается на своих ножках…

— Послушайте, Пурди Эльмар, если Майк потеряет свои деньги…

— А теперь помолчи, Мэри Кэйл. На сегодня мы закончили разговоры о деньгах.

~~~

Через десять месяцев, когда в первом секторе «Хорсшу-Пасс истейтс» все участки были распроданы, второй сектор был выставлен на продажу до завершения окончательных работ по прокладке дорог и благоустройству. Желающих купить землю было полно, что безумно радовало директоров корпорации.

~~~

Через неделю после открытия торгов во втором секторе Майк Роденски получил письмо от сына:

~~~

Чуть меньше чем через год после похорон Троя Мэри Джеймисон получила первое за три месяца письмо от Дебби Энн. Оно было отправлено из Лос-Анджелеса. Адрес был тот же, но тон письма — совершенно новый. Это было очень длинное письмо, и Мэри Джеймисон много раз его перечитывала.