— Сэкономить пятьдесят долларов.

— Ну ладно, посмотрим.

Он сунул в замочную скважину острый, как шило, кончик отмычки, покрутил ею. Потом замер, сделал еще короткое движение рукой, раздался щелчок. Он повернул ручку, и дверь распахнулась.

— Ча-ча-ча. — Он посторонился, жестом приглашая меня войти. — Сезам, отворись.

Я хотела было переступить порог, но замерла на месте.

— Слушайте, я знаю, что у вас миллион других дел, но может, зайдете хоть на пару минут? Мне так не хочется идти туда одной.

Он мельком взглянул на свои роскошные часы.

— Да нет, время-то у меня есть. Сейчас мы обыщем ваш домишко. — Он без колебаний вошел внутрь. Я помедлила секунду и последовала за ним.

— Фу-у, вы ничего не забыли на плите?

— Нет.

— Все равно первым делом пошли на кухню. — Он безошибочно здесь ориентировался, и это на минуту меня озадачило, но потом я вспомнила, что он часто бывал в этом доме в гостях у Франсес.

Словно прочитав мои мысли, он сказал:

— В этом доме часто появлялись загадочные запахи. Идешь и не знаешь, какой аромат тут тебя встретит. То тебе амброзия, то Перт-Амбой. Франсес вас не угощала своим пирогом с пеканом? Иногда он ей очень удавался, а бывало — собачий корм, да и только. Три дня потом его из зубов выковыриваешь. Да, вот уж кулинар, так кулинар. Супы великолепные, мясо чудовищное. Никогда ей не позволяйте готовить для вас мясо! Как-то на мой день рождения… — Он толкнул кухонную дверь, но та не открылась.

— Вы ее что, заперли?

— Нет.

Мы переглянулись.

— Интересно. — Он снова толкнул дверь, но она не поддалась. Он стал негромко насвистывать песенку «Бич Бойз» «Помоги мне, Ронда», потом сунул руки в карманы и тотчас же их оттуда вынул. Он пнул дверь — и звук этого удара неестественно громко разнесся по всему дому. Потом он опять засвистел. — Интересно. Может, поэтому-то вы и не могли попасть в дом.

Вытащив из кармана кредитную карточку, он просунул ее в щель между дверью и рамой и потянул вверх. Изнутри раздался негромкий металлический щелчок.

— Всего-то и делов! Я помню, что здесь есть крючок, потому что сам его устанавливал для Франсес много лет назад. — С этими словами он толкнул дверь.

Сначала мы почувствовали запах, потом увидели дым. Немного дыма, но вполне достаточно, чтобы перепугать насмерть. Храбрец Маккейб, не раздумывая, вошел внутрь. Секундой позже раздался металлический скрежет, удар, а Маккейб растянулся на полу передо мной.

— Что за ё…

Кухонный пол был усеян обломками металла и осколками стекла. Некоторые цельные, другие разбитые или расколотые на мелкие фрагменты. Многие почернели от огня, некоторые еще дымились. Самый внушительный по размерам я сразу же узнала — серебристая крышка багажника с эмблемой «БМВ». Вокруг было немало металлических обломков того же цвета — фрагментов разбившейся машины Хью.

Маккейб поднялся на ноги. Руки у него кровоточили. Он ошеломленно посмотрел на меня.

— Что это за херня?

Я знала, в чем было дело. Слишком хорошо знала. Мне не следовало его сюда приглашать. Тот, кто здесь находился, тот, кто за все это отвечал, хотел, чтобы я была в доме одна. По неведению я нарушила правила. И теперь мы с беднягой Маккейбом должны расплатиться за мою ошибку.

Я повернулась, вышла из кухни и направилась к входной двери. Разумеется, она оказалась заперта. Я ухватилась за дверную ручку, но та не поворачивалась, не сдвинулась ни на дюйм, словно была намертво приварена к двери. Я понимала, насколько бесполезно искать иной выход из дома.

Я вернулась в кухню. Маккейб мыл руки над раковиной. Он это делал медленно и тщательно. Несмотря на происходящее, он, казалось, никуда не спешил. Я молчала — на мой взгляд, любые слова в данной ситуации звучали бы абсурдно.

Не оборачиваясь, он пробормотал:

— Оно снова здесь, да? Вот в чем все дело. — Сняв с крючка красное кухонное полотенце, он стал вытирать руки в ожидании моего ответа.

— Я даже не знаю, что это. Странные вещи здесь творятся с тех пор, как мы с Хью перебрались в этот дом.

— Поэтому Франсес и вызвала нас к себе? Скажите правду, Миранда.

— Да, но откуда вам обо всем известно? И в чем, наконец, дело?

— Франсес это называла суринамской жабой. Об этом вроде написал один поэт — Кольридж, да? Она меня заставила выучить наизусть: «Мои думы суетятся, как суринамская жаба с маленькими жабятами, спрыгивающими у нее со спины, боков, живота и растущими, пока она ползет». Когда я был молодым, оно пыталось меня убить, но Франсес спасла мне жизнь. Это случилось здесь, в доме. — Он уселся за стол. Медленно оглядел обломки на полу и поджал губы. — И вот опять — нате вам. Я думал, все давным-давно кончилось. Вернулась эта долбаная жаба. Я подошла к шкафу, нашла на одной из полок коробку с пластырем, протянула ее Маккейбу и села за стол напротив него.

— Можете мне про это рассказать?

— А как же иначе? Должен вам все рассказать. Помните, вы меня спросили, не знаю ли я кого-нибудь с необычными способностями? Франсес из таких. Она…

Послышался громкий скрежещущий звук. Я от неожиданности подскочила на стуле и посмотрела в угол комнаты. Крышка багажника двигалась. Она медленно ползла по полу в нашу сторону. И остальные обломки тоже начали шевелиться. Комната наполнилась шумом этого жуткого медленного скрежетания — острые металлические и стеклянные кромки скребли пол. Позади крышки багажника на деревянном полу появилась глубокая светлая царапина.

Я потянулась через стол и провела пальцами по порезам на руках Маккейба. Они все еще кровоточили, и пальцы у меня окрасились красным. Я встала, подошла к ближайшему к нам куску металла и вытерла об него перепачканные пальцы. Звуки, движение — все мгновенно прекратилось. Наступила полная тишина.

Маккейб сунул ладони под мышки, как будто пытался их там спрятать.

— Что вы сделали? Почему все остановилось?

Я не могла ответить. Точно я не знала. « Я инстинктивно почувствовала, как можно остановить эти обломки, но откуда мне это было известно, я не представляла. Я лихорадочно задумалась.

Дом! Казалось, я прожила в этом доме всю жизнь. В нем было сколько-то комнат, которые я хорошо помнила — каждый угол, вид из каждого окна. И вдруг помещений в доме оказалось вдвое больше, и все они ломились от незнакомых вещей. Но это был мой дом. Всегда был моим домом — просто я прежде не знала об этих комнатах и их содержимом.

Маккейб не сводил с меня глаз. Он все еще держал ладони под мышками.

— Эй, вы тоже умеете проделывать кой-какие штуки, правда, Миранда? Откуда вы узнали, что им надо?