Ирвальд подполз к самому краю пропасти и вытянул руки, пытаясь найти мост, по которому незнакомец перебрался на другой край. Но кругом была только пустота. Ирвальд исследовал весь клочок пещеры со своей стороны, однако моста не обнаружил. Голос тоже молчал — очевидно, злорадствовал, наблюдая за его мытарствами, и не собирался более подсказывать.

Ирвальд набрал в ладонь груду камней и стал швырять перед собой, перемещаясь по краю. Наконец, один из камешков не сразу полетел вниз, а ударился о что-то твёрдое, и лишь потом отскочил в пропасть. Владыка запустил ещё несколько камней, пока не запомнил место, куда они ударялись. Рукой было не дотянуться. Тогда Ирвальд прилёг на самый край пропасти и, свесившись, насколько позволяла спина, вытянул ноги и нащупал каменный столб. Верхушка столба оказалась небольшой — чуть длиннее ступни, одинаковая со всех сторон.

Ирвальд понял, почему незнакомец прыгал — видно, перебраться можно было лишь по этим столбам.

Он вернулся обратно на край и задумался. Даже зрячему нелегко перепрыгивать по столбам над пропастью, куда уж слепому. К тому же по ним не проползёшь — уж больно велико расстояние. Что ж ему было делать? Не сдаваться, в самом-то деле, когда тот паскудник наблюдает за каждым его шагом?

Ирвальд набрал ещё камней и стал швырять в пропасть, каждый раз запуская как можно дальше. Ему удалось обнаружить шесть верхушек — дальше его камни не долетали. Столбы стояли относительно ровно — оставалось надеяться, что остальные стоят также, не петляя из стороны в сторону. Если бы Ирвальд строил такую ловушку, он бы точно расставил их как попало.

Бросив ещё с сотню камней, Ирвальд смог угадать расстояние, которое придётся перепрыгивать. Он разогнался и сделал прыжок на краю, чтобы понять, насколько ровно он сможет приземлиться на столь убогом пятачке. Сначала Ирвальд не мог удержаться и падал на одно колено. Затем прыжки становились всё крепче, пока он не почувствовал, что готов.

Ирвальд собрал побольше камней, завернув их в пояс, подошёл к краю пропасти и прыгнул. Шесть чётких ровных прыжков, ни разу не покачнувшись. Он гордо улыбнулся, приподняв краешки губ. На шестом столбе Ирвальд замер и осторожно опустился, свесив ноги в пропасть. Он стал бросать камни в пустоту, чувствуя, как стынет кровь. На девятом столбе линия всё же ушла в сторону, и ему никак не удавалось найти десятый. Ирвальд решил подобраться поближе и сделал ещё три прыжка. Последний столб сильно крошился, так что владыка не удержался и упал, едва успев ухватиться за край. Тело его с размаху ударилось о столб, так что он едва не взвыл от боли. Снизу столб был гладким, так что Ирвальд с трудом вскарабкался наверх и уселся, тяжело дыша. Острые края врезались в ягодицы, и он гадал, сможет ли оттолкнуться ступнями в следующем прыжке.

На то, чтобы найти десятый столб, ушли последние камни. Он оказался чуть дальше, чем остальные. Ирвальд никак не мог решиться — уверенность оставила его, уступив место отчаянию. Он закусил губы до крови, затем сплюнул в пропасть и стал отковыривать камни со столба, на котором сидел. Камешек за камешком, в очередной раз стирая ладонь до кости. Поверхность столба стала относительно ровной. Ирвальд поднялся и прыгнул. Ноги его оторвались от опоры, однако достичь десятого столба не удалось — он скользнул пятками по камню и полетел в пропасть. Лишь чудом ему удалось схватиться за следующий столб. Когти скользили по гладкому камню. Ирвальд то взбирался наверх, то плавно съезжал в пропасть. Силы оставляли его, однако упрямство подгоняло сражаться даже за крошечный шанс выбраться наверх.

Солнце, как же ему хотелось увидеть солнце…

Ирвальд продолжал ползти, ломая когти, пока не взобрался верхом на столб. Камни почти кончились, но он уже знал, как добыть новых.

Ещё четыре столба, и владыка очутился на другом краю пропасти. Вконец измотанный, он упал на пол и прикрыл веки. Тело ломило от усталости. Хотелось немного поспать.

— Я удивлён, — произнёс голос, — признаться, я дальше не знаю, что с тобой делать. Я ожидал, что ты сорвёшься в пропасть.

— Так отпусти меня, — сказал Ирвальд.

— Нет. Ты принадлежишь мне.

— Я никому не принадлежу, — взревел Ирвальд, вскакивая во весь рост и размахивая когтями, — никому. Я владыка!

— Успокойся и отдохни, — посоветовал голос.

Ирвальд издал ещё один отчаянный рык, полный горечи от собственного бессилия. Ярость заволакивала сознание, однако он не позволил ей одержать верх. Нужно было подумать. Что там ещё говорил незнакомец? Что он готов был ему вернуть?

Но в тот момент это было не так уж важно. Ноги подкашивались, требуя отдыха. Ирвальд снова опустился на пол и забылся в глубоком сне.

Глава 27

Ярушка проснулась и села на кровати, тревожно озираясь по сторонам. Она впервые за несколько месяцев ночевала одна. Подушка Ирвальда не была примята, значит, он вообще не появлялся. Мог ли он спать в другой комнате? Ей как-то не сильно верилось.

Даже если муж возвращался за полночь, когда Ярушка уже спала, то ложился рядом, обнимал её и засыпал, мурлыкая себе под нос. И обижался, если она говорила ему об этом, сравнивая с котом. Но что уж она могла поделать, если муж действительно мурлыкал.

Она улыбнулась, но тут же на лицо набежала тень. Где ж его носит?

Ярушка умылась и причесала волосы, оделась и спустилась в обеденный зал.

Зельда колдовала над утварью, избегая смотреть на молодую княгиню. Должно быть, она уже знала, что Ирвальда не было. Ярушка рассердилась и пошла в сад.

Ближе к вечеру злость сменилась тревогой. Быть может, что-то случилось? Ярушка отогнала назойливых болтушек, бубневших у неё над ухом целый день, и обрадовалась, увидев Миклоша.

— Приветствую тебя, княгиня, — ухмыльнулся коротышка, — что-то тебя сегодня не видать. Пришлось съесть твою долю завтрака, обеда и ужина.

— На здоровье.

— Нужно есть, а то отощаешь. Грудь сдуется, как рыбий пузырь.

— То не твоя забота.

— Как знаешь. Только каменная жаба нажалуется хозяину, что ты объявила голодовку.

— Пусть жалуется, — отмахнулась Ярушка, — неведомо ещё, где его черти носят.

— У владык много забот, — серьёзно сказал Миклош, — не думай, что он там любезничает с кем-то.

— Я и не думаю, — фыркнула Ярушка, однако глаза её блеснули. Миклош понимающе ухмыльнулся.

— Он раньше, бывало, надолго пропадал. Внезапно срывался, и также внезапно возвращался. И никому отчёт не держал.

— У людей принято, чтобы муж предупреждал жену, что отлучается надолго.

— Тут уж ничего не могу сказать, — искренне ответил коротышка, — дело семейное. Но не думаю, что хозяин надолго исчез. Скорее всего, вот-вот появится.

— Почему ты так думаешь? Знаешь что-то? Говори! — потребовала Ярушка.

— Ну а как же рыбьи пузыри-то помять? — Миклош скорчил похотливую рожицу.