Внемли мне, Ванадис,

Жадность до жизни,

Сил мне даруй

К процветанью и росту.

Внемли мне, Мардёлль,

Моря Сиянье,

Стройная дева,

В уборах из злата!

Силой желаний

Меня одари ты,

Платить научи

Ценой справедливой.

Внемли мне, Скъяльв —

Мощь Вожделенья,

Дай мне отваги

Для дел судьбоносных…

Призыв был длинным – он перечислял восемь имен Фрейи и стороны ее силы. Эти имена Снефрид знала и раньше, но теперь они, произнесенные на тропе из солнечных лучей, обретали широкий, глубокий, ясный смысл. Перед ее закрытыми газами в пламенном сиянии мелькали образы – то женщина-птица в желтовато-буром соколином оперении, с глазами цвета янтаря; то юная стройная красавица в уборах из золота – та дочь конунга из старинных сказаний, ради которой отважные мужи идут на подвиги и смерть, даже не ради обладания, а лишь от восторга перед ее красотой. Зрелая жена, чье тело пышет плодоносными силами – и так до той Великой Норны, что живет в источнике и завершает круг. Никогда раньше образ Фрейи не был для нее таким многообразным и притом таким ясным. Оставаясь могущественной богиней, Невеста Ванов стала для нее близкой, будто сестра или подруга.

Снефрид не знала, долго ли это продолжалось. Следуя за словами призыва, она шла вверх по пылающей тропе, но пламя было прохладным и приятным. Перед нею отворились золотые ворота, и она вступила в покой, где на трехногом сидении пряла пряжу величественная госпожа с очами янтарного цвета. Снефрид протянула к ней руки с зажатым березовым жезлом, и Госпожа коснулась их концом своего веретена. Потом коснулась ее головы, глаз и груди. В месте каждого прикосновения Снефрид ощущала тепло, будто туда вонзалась пламенная игла; было немного больно, но от места касания по жилам разбегался огонь и наполнял силой. Снова и снова… волнами… рождая мучительный восторг и чувство невероятной свободы.

Потом она почувствовала, как кто-то берет ее за руку и мягко уводит за собой – по голубой тропе, похожей на твердую воду, и эта тропа вела вниз. Солнечное мерцание перед глазами гасло, сменяясь мягкой тенью.

– Открой глаза, Снефрид, – раздался мягкий голос, вроде бы незнакомый, но с его звуками Снефрид снова ощутила под ногами твердую землю. – Ты вернулась.

С трудом подняв тяжелые веки, Снефрид обнаружила себя на кургане Хравна, а перед нею, держа ее руки, стояла Хравнхильд.

– Ну вот, – тетка выглядела воодушевленной, но усталой. – Теперь мне будет спокойнее за тебя – отныне ты знаешь дорогу к Великой Дисе. А слезу Фрейи, – она кивнула на янтарный пряслень, – лучше все время носи при себе.

* * *

До Середины Лета оставалось три недели, как однажды Коль позвал Снефрид: дескать, едут к нам какие-то двое верхом, один вроде Оттар с того хутора, а другой незнакомый.

Снефрид со вздохом встала и пошла в женский покой одеться. Настроение у нее было подавленное. Невольно думалось: наверное, это третий из владельцев проклятого ларца. Тот, у кого ключ. Двое других уже здесь побывали, остался только этот. Снефрид была так измучена тревогами и болезнью отца, что готова была отдать ларец – если ей дадут взамен сотню серебра. И пусть сын Алов сам справляется с войском оживших мертвецов – она, одинокая женщина с больным отцом на руках, не в силах за него сражаться с безумными викингами. Тем более что за эти два месяца побратимы покойного Стюра не напоминали о себе и ей уже казалось, что все это была лишь страшная и недостоверная сага.

Когда, надев зеленый хенгерок из тонкой шерсти и голубой шелковый чепчик, Снефрид вышла во двор, гости как раз въезжали в ворота. Один был Оттар, а второй – незнакомый мужчина лет тридцати или несколько меньше, довольно рослый и плотный. Соскочив с коня, он сразу направился к ней, широко улыбаясь. Бросив на него один взгляд, Снефрид было уверилась в своих подозрениях: этот человек чем-то сильно отличался от жителей округи, только она еще не поняла чем. На его лошади она мельком заметила два увесистых тюка. Уж не торговец ли это?

– Салам! – удивительным образом приветствовал ее незнакомец. – Привет и здоровья тебе, Снефрид!

– Здравствуй, Снефрид! – Оттар тоже сошел с коня. – Я привез к тебе гостя. Он искал тебя у нас, и я решил его проводить. На всякий случай.

По его взгляду Снефрид поняла: Оттар опасался, что сам гость может быть опасен для Снефрид. Что если это один из тех свидетелей для тяжбы, кого искали Кальв и Фроди и кто может ее погубить?

– Искал меня? – Снефрид насторожилась.

Прибывавшие ранее незваные гости искали на Южном Склоне Ульвара.

– Да, именно тебя или твоего отца. Он прибыл из Бьёрко, его зовут Рандвер, – Оттар оглянулся на гостя, – он так сказал.

– Да, я – Рандвер Кабан! – подтвердил гость, по-прежнему радостно улыбаясь Снефрид. – Рад тебя видеть, хозяйка! Живой, здоровой и благополучной!

И подмигнул ей, будто у них имелась общая тайна.

– Не помню, чтобы мы ранее встречались! – Снефрид с трудом скрывала растерянность.

– Мы не встречались. Раньше я бродил далековато, но теперь все может измениться! Края у вас приятные, мне здесь нравится!

– У тебя ко мне какое-то дело?

– Еще какое дело! – Рандвер опять ей подмигнул. – Но только мы должны о нем поговорить наедине.

Снефрид удивленно раскрыла глаза.

– Есть у меня для тебя новости, – добавил Рандвер. – Но я дал клятву, что от меня их услышишь ты одна и больше ни один шайтан!

– Какие странные слова ты говоришь!

– Да уж прицепилось ко мне всякого, там, где я побывал! Выслушай меня, хозяйка, не пожалеешь!

– Пойдемте в дом, – Снефрид указала им на дверь. – Ты, Оттар, можешь пока повидаться с отцом.

– Как он сегодня? – Оттар озабоченно нахмурился.

– Сегодня получше, он будет рад поговорить с тобой.

Войдя в теплый покой – ради летнего тепла дверь туда стояла широко открытой, чтобы к больному свободно входил свет и душистый свежий воздух, – Оттар поздоровался с Асбрандом и присел на помост возле него. Рандвера Снефрид знаком пригласила следовать за нею в женский покой. Мьёлль дома не было: она вместе с двумя работниками была на покосе, ворошила свежее сено.

Они сели. Снефрид рассматривала гостя со все возрастающим удивлением. У него были светлые волосы, подвязанные за затылке, чтобы не лезли в глаза, и такая же светлая бородка; лицо с крупными чертами и близко посаженными серыми глазами очень смуглое, сильно загорелое.